Его присутствие ощущалось уже не так остро. Пожалуй, бродить в одиночку по территории было, и правда, небезопасным. Пока они шли, Ира трижды стала центром внимания! При всём своём нежелании им становиться. Она, как будто ребёнка, несла свою руку, прижимая её к груди. И кто-то смотрел с откровенным сочувствием, а другие — с издёвкой.

В кабинете врача было тепло и пахло медикаментами. И эта простая комбинация на миг вернула её к прошлой жизни. Ира вошла и несмело застыла у двери.

— Док, пациентку привёл, посмотри, — сказал провожатый и вышел, оставив их наедине.

Доктор, приятный мужчина лет сорока, увлечённо писал что-то в карте больного. На столе рядом с ним стоял откупоренный спирт, а на полу окровавленной кучкой лежали бинты. Но самое главное, что на нём был халат! И эта деталь сыграла весомую роль. Ира решила довериться доктору. Она шагнула вперёд.

— Раздевайтесь, снимайте трусы. И на кресло, — заявил он, не глядя.

— Что? — оторопела она. — Но зачем?

Мужчина вздохнул и бегло её оглядел. Взгляд у него был усталый.

— Ущерб оценить, — проговорил он, кивая за ширму.

Ира попятилась:

— Нет, я… У меня рана.

Он посмотрел на неё сквозь очки, высокий лоб наводнили хмурые полосы.

— Где именно? — уточнил равнодушно.

Она показала правую кисть, с полосками простыни вместо бинтов. Врач поманил её ближе. Ира послушно уселась на стул. Она терпеливо сжимала губы, чтобы не закричать, когда он принялся бередить её рану.

— Чёрт! — чертыхнулся, добравшись до «сути». Порез выглядел хуже. Кровь внутри запеклась, а края потемнели.

Ира сидела, холодея от ужаса. Только сейчас она поняла, что в этих кустарных условиях никто не сумеет её излечить. Здесь нет лекарств, кроме спирта. А если и есть, их не станут расходовать зря.

— Чего тянули? — бросил он неожиданно резко.

— Я…, — промямлила Ира. Губы её дрожали.

Он встал и открыл один из зеркальных шкафчиков.

— У вас здесь уже атрофия тканей. Хотели до сепсиса дотянуть?

Ира шмыгнула носом:

— Н-нет.

Когда доктор вернулся к столу, то в руках у него был рулончик бинта и пинцет. И если первое совсем не пугало, то второе заставляло лоб покрываться испариной. Он снова уселся, водрузил окуляры на плоскую переносицу, пододвинул к себе её распухшую кисть.

— Я удалю омертвевшие ткани, затем обработаю антисептиком и сделаю перевязку, — проинформировал доктор, глядя на неё поверх очков.

Пинцет у него в руке выжидающе замер над раной.

— А это… обязательно? — пугливо спросила она.

— Да! — ответил мужчина и пустил его в ход.

Ира взвыла от боли, когда заострённые кончики отщипнули кусок её плоти. Крепкий захват не позволил ей сдвинуться с места. Держа её руку, он продолжил свою изощрённую пытку. Ира зажмурилась, надеясь, что это уменьшит мучения. Но боль в этот раз была ещё более сильной! Словно чей-то напористый клюв ковырял её рану.

— Мммм, — она прикусила губу.

Доктор склонился для новой попытки, когда в дверь постучали. Стук был чисто формальным. Так как вошедший не успел получить разрешения. Он вырос в дверях, бросив кому-то наружу:

— Жди здесь!

Доктор отвлёкся. И она, получив передышку, в изнеможении откинулась на спинку стула.

— Эрат! — произнёс эскулап, как будто увидел приятеля.

— Карим, — поприветствовал гость.

Они обменялись рукопожатием, и мужчина остался стоять. Ира смахнула слезинку, надеясь, что доктор не станет её истязать на глазах посторонних. Поправив халат, он вернулся за стол.

— Как дела? — поинтересовался пришедший.

Ира коснулась его робким взглядом. Но даже этого было достаточно, чтобы понять — перед ней стоит кто-то из важных персон. Он был не просто большим! Этот мужчина мог бы дать фору всем обитателям их «городка». Тяжёлая обувь размера сорок восьмого утратила цвет под слоем глинистой пыли. Ноги, точно два вбитых в пол деревянных ствола, замерли на ширине плеч. Ладони тонули в карманах армейских штанов, а мускулистые плечи под тёмной футболкой бугрились, демонстрируя мощный рельеф.

— Как дела? — переспросил его доктор. — Ты прекрасно знаешь, Эрат, что это не мой профиль!

Он снова склонился над лампой, направляя искусственный свет на кровоточащую рану.

— Понимаю, Карим! А что делать? — ответил мужчина. И повернулся, словно только увидел её. Жёсткие волосы были зачёсаны, черты лица скрывала густая щетина.

— Лекарства добудь! Я же тебе не волшебник! — сказал ему доктор. И острые кончики снова сомкнулись в умелых руках.

Ира вскрикнула, позабыв о смущении. Боль прокатилась по телу ударной волной и глаза увлажнились.

— Антибиотиков не хватает! — продолжил врач, — Антисептиков! Да даже банально местную анестезию приходится экономить.

Он указал на порез, как на итог всего вышесказанного. Мужчина кивнул:

— Всё будет, Карим. Скоро всё будет.

Доктор ответил ему недоверчивым взглядом.

— Вы, кстати, где получили порез? — обратился он к пациентке.

Ира с трудом разомкнула свои побелевшие губы. Ей хотелось кричать! Но присутствие незнакомца отражалось на громкости голоса.

— Я… упала, — еле слышно сказала она.

Доктор снова презрительно хмыкнул:

— Упала, — повторил он, как будто не веря. — Гематомы, порезы, ушибы… Ты бы вправил мозги там своим беспредельщикам?

Он посмотрел на мужчину. И в этом взгляде она прочитала упрёк. Собеседник молчал. Только лоб его хмурился. И по резко очерченным скулам пробегала заметная дрожь.

— Выполняй свой врачебный долг, Карим. Это всё, что от тебя требуется, — сказал он холодным, бесчувственным тоном.

Доктор напрягся, рука его дрогнула и болезненный выкрик сорвался с Ириных губ. Она зажала ладонью рот, подавляя его.

— Я слышал, что женщины имеют более высокий болевой порог, — продолжал незнакомец, — Природа создала их для боли! И для любви, — добавил он, глядя на Иру.

Его взгляд пробирал до костей и действовал лучше любого наркоза. По спине пробежали мурашки. Ира поправила край удлинённой футболки и подумала, что ей совсем не хотелось бы оставаться с ним наедине…

Спустя пару дней её лежанка уже обросла всевозможными атрибутами. На верёвке, растянутой между двух металлических прутьев, болтался обломок расчёски, пару заколок, найденных в недрах сырого матраса, и даже засохший букетик полыни, служивший природной отдушкой. У стены приютилась трехногая тумба. Вместо четвёртой ноги у неё было два кирпича. Девчонки обшарили ящики, но не догадались проверить зазор. Там, в пыльном, прошитом тугой паутиной углу, валялась тетрадь.

Очевидно, что раньше, ещё до реконструкции, база отдыха активно принимала гостей. И кто-то из них оставил на память свои рукописные тексты. На пыльных страницах корявыми буквами были написаны строчки стихов, старых песен «о главном», частушек, цитат и глубокомысленных афоризмов. Всё это перемежалось рисунками, которыми автор, видимо, хотел подкрепить смысловую нагрузку.

Ира села, сложив по-турецки чумазые ноги. Было трудно