— А ты Василиса, — перебил меня Кощей, — ненормальная человеческая девица, умудрившаяся даже из Лихо историю вытянуть. Пусть не царевна, но царевен на белом свете полно, ты же такая одна.

— И слава Темному Богу, — фыркнул Горыныч.

Аспид, будто ничуть не заметивший, как насупилась я после слов Кощея, не зная — похвалили меня или поругали, важно сообщил:

— Ночи мне хватит, чтобы разобраться в свадебном обряде.

И я психанула.

— Пусть вы считаете свадьбу хорошей идеей, но, раз уж собираетесь придерживаться наших традиций, то будьте добры придерживаться их во всем.

— Ты это к чему? — нахмурился Тугарин.

— Гадость же какую-то задумала, поганка, — поддержал беспокойство брата Горыныч.

Кощей просто ждал.

— У батюшки моего руки просить надо по нашим традициям. Вот коли он меня отдаст, тогда да, свадьбе быть.

— Василиска, ты же обещала проклятие снять, — с укором протянул Горыныч, так как точно знал, что никакого дозволения они не получат.

— Проклятие снять, а не замуж выходить, — огрызнулась я, — вот если вы мне доказательства того добудете, что свадьба нужна, тогда я подчинюсь. А покуда это всего лишь ваши домыслы и надежды — не смирюсь.

— Будет тебе согласие твоего батюшки, — пообещал Кощей с недоброй улыбкой, и слова его следующие были под стать этой улыбке, — но только после нашей свадьбы. С женой я готов в Девятое царство наведаться, с невестой — нет.

— Не даст мой отец дозволения на свадьбу!

Я была в этом уверена, Кощей считал иначе:

— Не даст по доброй воле, сделает это по приказу своего царя.

— С чего бы? — напряглась я.

Змеи заулыбались, уловив злую мысль, что была предупредительно озвучена коварным доходягой исключительно для недогадливой меня:

— Ты же сама говорила — не нашли под завалами царевича, сбежал.

Свадебное платье и венок невесты ждали меня поутру в спальне. Невыспавшуюся, замученную Змеями, притесненную новоявленным женихом и полную до краев трагического смирения, готового вылиться в совершенно не смиренную истерику.

Новость о том, что Кощей, как самая распоследняя нечисть, планирует шантажировать Медного царя его собственным сыном окончательно меня подкосила.

Продуманные до неприличного состояния Змей, оправдывая свою гадскую натуру, закрыли границу государства и расслабленно ждали, когда истечет срок ведьминого заговора, защита с Ивана спадет и его сможет выследить каждая нечисть.

— Мы желали поймать его, чтобы казнить, — признался Аспид, перед тем, как завалить меня вопросами, касающимися человеческих свадебных обрядов, — но сменять его на тебя — тоже неплохая идея.

И не дав мне хоть чуть повозмущаться, Змеи погребли меня под своими проблемами. Аспид вычитывал непонятные моменты из своей огромной книги и требовал от меня разъяснения.

Самым сокрушительным оказался последний вопрос…не вопрос даже, а озабоченное бормотание:

— Сдается мне, колец до утра мы не сыщем, — сокрушался Аспид, когда все в с свадебном обряде ему стало ясно и основные проблемные места разрешилиь: заботу с выкрадом ближайшего волхва взял на себя Тугарин, Горыныч же пообещал из-под земли для меня достать платье, Кощей просто заверил, что не загнется раньше времени и дотянет до своего торжественного расколдовывания — выглядел он так, что верилось в это с трудом…

— Колец? — не понял беды государь.

Я же все прекрасно поняла и теперь просто невольно злорадствовала. Колец нет, значит обменяться ими мы не сможем, и ход свадебному обряду дан не будет.

Счастье-то какое.

— По их бездарным традициям… — начал было раздраженный Змей, за что ту же схлопотал от меня неодобрительное:

— Я бы попросила проявить уважение, — бесстрашно вякнула я. В конце концов именно благодаря нашим «бездарным традициям» мое будущее все еще не обрело печальной предопределенности…

Спорить Аспид не стал, кашлянул и послушно исправился:

— По традициям людей начало обряда подразумевает обмен кольцами.

Казалось бы, печальная новость, но вместо того, чтобы пригорюниться Кощей усмехнулся. И вместо своей, очень значимо протянул мою руку, на которой красовалось его обережное колечко:

— Такое подойдет? — провокационно спросил он.

Аспид по первой не поверил своим глазам, после воодушевился и совсем счастливый кивнул, будто это его судьба только что в лучшую сторону разрешилась. А я бессильно закрыла глаза, ругая себя за глупость. Кольцо свое он сам на меня одевал, как и я совсем недавно на его палец с трудом матушкино колечко натягивала, беды не чуя… Это был конец.

Спасения ждать стало не откуда. Оставалось лишь смириться и принять удар судьбы с достоинством, надеясь, что все они правы и такое «разделение жизни» действительно снимет проклятие.

Я очень старалась, но все равно, когда измотанная и уставшая, вернулась в комнату и увидела платье — расплакалась. Его героически добывал…и добыл подсуетившийся Горыныч, пока его отец мучил меня вопросами, а царь изводил своей холодной близостью.

И было у меня чуть больше шести часов, чтобы хоть немного отдохнуть после непростой ночи, обрядиться в это платье и в полдень отправиться на свою собственную свадьбу.

Трусливая мысль сбежать влекла меня все сильнее. Опыт в этом деле у меня имеется, Марька дожидалась в конюшне, я бы смогла.

Если бы не леса полные нечисти, не незнакомый мне край… совсем не дружеские земли… и память о тех ненормальных, что считали меня спасением Кощея. Выбирая между заманчивым побегом, которому непременно суждено окончиться бесславной гибелью в зубах какой-нибудь местной хищной твари — я не Иван, никакая ведьма меня не заговаривала — и не особо завидной участью стать женой Кощея, я с неохотой выбирала второе.

Потому что жить очень хотелось, а у Темного царя был один, но очень огромный достаток — он не был Иваном.

Что, впрочем, не помешало мне прореветь с полчаса, бессильно сидя у кровати и комкая в руках белую, вышитую правильными рунами, ткань платья. Я бы с удовольствием рыдала и дальше, да на мою беду в гости заглянула девица из лесовиц, что служили в замке на простых должностях. Поручено ей было проведать меня, убедиться, что все хорошо и узнать надо ли что-нибудь.

Увидев мое зареванное лицо и скомканное платье, которое лишь чудом не набралось еще с моего сарафана пыли и грязи, она в панике сбежала, бросившись за помощью.

Уж не знаю, где лесовица ее искала, помощь эту, но не прошло и пяти минут, я не успела даже попытаться успокоиться, как на пороге уже стояли двое: Кощей, успевший переодеться и выглядевший теперь опрятным, но будто еще более мертвым — без тепла моего туго ему приходилось; и Аспид, который со всей присущей ему старательностью, взялся налаживать личную жизнь своего царя. То ли так страстно пытался проклятие снять, то ли просто желал, чтобы в случае чего Кощей хоть женатым помер…