– Ну и где там он у тебя промелькнул, слева или справа?

Вербицкий задумался. Вертолет ведь успел немного повернуться. По отношению к чему было это голубое пятнышко?

– Чего? Лево-право путаем, сено-солому в школе не проходили? – Пилот, кажется, нашел, на ком выместить свое раздражение.

– Миша, не дави на человека, – встал на защиту Айзель. – Не так это просто – искать с высоты. Тем более без привычки.

– Нежные все какие. Мне надо понимать, куда летим, – хмуро ответил Михаил.

– А мы можем развернуться, – спросил Денис, – и лететь очень медленно?

– Не вопрос.

В принципе голубое пятнышко могло ведь и почудиться. Хотя почему? Вот же питомник, длинные линии посадок, надо же, как много погибших растений… На земле не казалось, что все настолько в упадке. А вот большое изумрудное плато. Наверное, это и есть та яблоневая роща, за которой полянка с ивой, у которой они с Сенькой играли в облака.

Снова показалось яркое светло-голубое пятно. На небольшой высоте и скорости стало понятно, что это порванный надувной бассейн, видимо, оставшийся от прежних времен, когда здесь жили смотрители.

А зачем, собственно, ориентироваться на голубое? Это же стены вагончика. А крыша наверняка другого цвета. Конечно, другого. Вот такого невнятно-землистого.

– Вот этот вагончик. Под яблоней, – уверенно сказал журналист.

– Чудесно, – отозвался Михаил. – Геннадий Васильевич, какие распоряжения? Прямо здесь мы не сядем.

– Ну, значит, ищем ближайшее место, где можно сесть.

Михаил кинул на окошко, за которым сидел заказчик, взгляд, полный сарказма:

– Это как раз понятно. Мне дальше хотелось бы выяснить. Вот мы садимся где-то, найдем подходящую площадку метрах в пятистах от цели. Дальше что? Выходим и с радостным выражением лица идем в гости к вашим восьми парням с автоматами?

Айзель тут же отреагировал:

– Насколько я помню, в «Ми-28Н» есть бронежилеты, а я уточнял у тебя про комплектацию.

– Есть, да. Но все равно: даже в таком костюме довольно глупо идти в гости к сумасшедшим автоматчикам под руководством какого-то растения, согласитесь, Геннадий Васильевич.

– Миша, мы же с тобой все обговорили.

– Нет, Геннадий Васильевич, вы разговаривали не со мной, а с моим руководством и утвердили вылет на боевой машине. Но я пилот, а не пехотинец, понимаете?

Геннадий молчал.

– А может, позвонить каждому из них? – предложил Денис. – Может, они не все в неадеквате?

– Женя – их тренер и командир, они привыкли подчиняться ему, – вздохнул Айзель. – Косте достаточно поймать в свои сети одного только Женю, а дальше уже – вопрос субординации и дисциплины. Позвонить я бы и сам догадался, только в Зоне нет мобильной связи. Самое интересное, что ее нет даже просто рядом с Костей. Когда они увозили Сеньку, я пытался прозвониться своим парням – все как один оказались недоступны. Либо этот мутант глушит сети, либо приказал ребятам тупо разбить аппараты.

– Геннадий Васильевич, я жду ваших распоряжений, что мы делаем в итоге? Если ничего, то я возвращаюсь на базу.

– Нет, Миша, чего, – голос директора звучал глухо, – садимся на площадку, ты нам даешь броники, и мы идем.

– Да можете просто выпрыгнуть вот сейчас без парашюта, – посоветовал пилот, – почему нет? Что так суицид, что эдак.

– Ты же понимаешь. Если я смог договориться о твоем вылете, то, наверное, и о чем-нибудь другом тоже бы получилось. Например, о людях обученных. У меня и свои есть, как ты знаешь, просто никакой гарантии, что они, прилетев сюда, не поднимут стволы против меня. Скорее, даже есть гарантия обратного. А с тобой мы действительно ни о чем таком не договаривались. Поэтому мы пойдем вдвоем с Дэном. А ты нас подождешь.

– Как скажете.

Вертолет начал снижаться, его швырнуло, потом он завис неподвижно.

– Ну вот, что я вам говорил? – с тоской в голосе сказал Миша. – Не хочет машина снижаться, я не могу ничего сделать. Сейчас попробуем еще раз.

Аппарат поднялся и снова ухнул куда-то в тартарары. К горлу подкатила тошнота. Двигатель изо всех сил шумел, солнце слепило, и вдруг наползла туча.

– Ну, сейчас еще сильнее начнет дуть, – озабоченно предположил пилот.

– Зато все видно стало, – парировал Айзель.

– Ой, смотрите, это же ваша машина, Геннадий Васильевич! – Денис увидел давешний микроавтобус.

– Наша, но они уж точно в ней не сидят. Хотя бы потому, что там сейчас сваришься от жары.

– Не нравится мне, здесь не сядем, – покачал головой Миша, – дорога какая-то узкая. И сплошные колдобины. Как они только доехали сюда?

– А тут быстро трещины образуются, – вспомнил Денис, – может, когда они ехали, еще все ровно было.

– Но сейчас тут полная фигня, а не поверхность, лучше уж летим на ту площадку, как раз ветер стих.

– Откуда вы знаете? – удивился журналист. – Разве отсюда что-то слышно?

– Я же не на слух ветер определяю, – усмехнулся Михаил, – прибор у меня специальный. Вон, видишь, семь метров в секунду показывает, а не семнадцать, как минутой раньше.

Он подлетел к проплешине между яблонями. Площадкой это можно было назвать с большой натяжкой. Там валялись опрокинутые цветочные кадки, у края зияла огромная трещина.

Пилот осмотрелся:

– Если только вот тут, слева, на травке. Ну, давай, ветер, не шали, тебя нам только не хватало.

Он очень аккуратно посадил машину, заглушил двигатель, осмотрелся.

– Навскидку никого не видно. Но тут же ничего не просматривается. – Летчик повернулся к Геннадию: – Точно пойдете?

– Без вариантов.

– Дело ваше, камикадзе. Сейчас открою вам ящик с обмундированием, наденете броники и отравляйтесь. Я вас дождусь. Очень надеюсь, вы недолго, а то еще и связи тут нет.

Он собрал у всех наушники, еще раз огляделся. Сказал «Фух!» и быстро открыл дверцу.

– Давай, запрыгивай назад, – скомандовал он Денису. Потом помог обоим надеть жилеты.

Геннадий передал Денису револьвер со словами:

– Держи. Здесь механика нормально работает, не подведет.

Ветер наконец стих. Солнце уже прошло зенит и клонилось к закату. Питомник «Дерево-Сад» вдруг приобрел уютный вид, будто старый частный сектор провинциального городка, где люди живут на земле уже не первое поколение. «Плюшевые» очертания аномальных яблонь придавали ландшафту странный вид пародии на английские парки. Денису вспомнились слова Тимофея, когда тот объяснял, почему его тянет в Зону. «Как будто все в порядке». Да, сейчас здесь было все удивительно «в порядке», будто в далеком детстве, когда еще не было неразрешимых ситуаций. Только чего-то не хватало. Может быть, пения птиц? И вообще хоть каких-то звуков.