— Вирджиния, — обратился Фламиниус к её соседке, — разве то, что я говорю, не правда? Разве женщина, захваченная у более слабого, побежденного мужчины, не принадлежит более сильному мужчине? И если ей даровано право остаться в живых, разве ей не следует всячески ублажать победителя?

— Я преподавала древнюю историю в колледже, — едва слышно произнесла девушка. — Все, что вы говорите, на Земле действительно имело место.

— Разве тебе не кажется это естественным? — спросил врач.

— Пожалуйста, отпустите нас, — умоляющим тоном пробормотала Вирджиния.

— Ты расстроена, — продолжал Фламиниус обработку девушки, — потому что привыкла считать себя существом более высоким по своему социальному положению. Теперь же ситуация в корне изменилась. Твои мужчины оказались слабее нас, и ты вынуждена стать рабыней. Вот и все, — рассмеялся он. — Хотя, конечно, сложно сразу понять, что ты принадлежишь к расе прирожденных рабов.

— Пожалуйста, — деревенеющими губами пробормотала Вирджиния.

— Перестаньте её мучить! — вмешалась в разговор Филлис.

Фламиниус подошел к её клетке.

— Что это за металлическая полоса, закрепленная у тебя на щиколотке левой ноги? — спросил он.

— Я не знаю, — запинаясь от внезапно подступившего волнения, ответила девушка.

— Это анклет — ножной браслет рабыни, — пояснил Фламиниус и снова вернулся к Вирджинии, бессильно повисшей на прутьях клетки, прижавшись к ней лицом.

— Ты умная, образованная девушка, — сказал он, спокойно и правильно выговаривая английские слова. — Ты наверняка знаешь один-два древних языка Земли. Ты изучала историю своей планеты. Вероятно даже, что твои успехи в учебе были блестящими.

Взгляд Вирджинии беспомощно скользил по лицу медика.

— Ты уже довольно долго находишься здесь, — продолжал он. — Неужели ты не обращала внимания на тех мужчин, что тебя окружают? Неужели ты не сравнивала их с мужчинами Земли? Посмотри, — показал он на стоящего рядом высокого, широкоплечего охранника с волевым, решительным выражением лица, — неужели этот мужчина похож на тех, с Земли?

— Нет, — покачала головой девушка.

— Что говорит тебе твоя женская сущность, когда ты смотришь на них?

— Что они — мужчины, — прошептала Вирджиния.

— Не похожие на тех, с Земли, не так ли?

— Да, совсем не похожие, — словно загипнотизированная, повторила Вирджиния.

— Они — настоящие мужчины. Верно?

— Да, — смущенно опуская голову, согласилась девушка, — они настоящие мужчины.

Мне было интересно, что Вирджиния Кент как женщина очень быстро отметила разницу между мужчинами Гора и Земли. Различия, безусловно, существовали, но я не мог бы, как Фламиниус, интерпретировать их как однозначное свидетельство неполноценности представителей Земли. Как бы то ни было, население Гора берет свое начало от жителей Земли, поэтому отличия должны проявляться в первую очередь в культурных традициях, нежели в умственном и физическом развитии. Нельзя, конечно, не признать, что мужская часть населения Гора физически более развита, но едва ли это можно назвать характерной видовой чертой горианской ветви человечества. Скорее это определяется самим укладом жизни гориан, большую часть времени проводящих на открытом воздухе, лишенных множества благ цивилизации, облегчающих жизнь землян, и поэтому вынужденных все делать своими руками. Все это не могло не привести к образованию определенного культа человеческого тела и появлению собственных критериев оценки физической красоты и совершенства. Еще более спорным является вопрос об интеллектуальном превосходстве гориан. И уж во всяком случае Вирджиния ни в коей мере не могла оценить уровня их развития за столь короткое время. Я думаю, замеченные ею отличия касались скорее психологических аспектов.

Мужчина Земли более робок, подавлен и нерешителен, нежели истинный горианин, он тоньше и деликатнее, менее требователен и прямолинеен. Особые условия жизни, традиции культуры ставят горианина в такие условия, которых изначально лишен мужчина Земли: с открытием стабилизирующей сыворотки и как следствие — с появлением возможности бесконечно долго продлевать жизнь человека социальная роль женщины снизилась несоизмеримо; при противодействии полов женщина как существо более слабое, чем мужчина, не обязанная часто рожать, вынуждена была уступить мужчине все вплоть до собственной свободы. Мужчина стал потребителем; женщина — существом, отвечающим его потребностям.

— Кем ты чувствуешь себя в присутствии такого мужчины? — продолжал Фламиниус, показывая на охранника.

— Женщиной, — отведя взгляд, ответила Вирджиния.

Фламиниус просунул руку между прутьями и провел ладонью по горлу и подбородку пленницы. Тело девушки напряглось, но она не пошевелилась. Фламиниус притянул её к себе, и щека девушки коснулась прутьев.

— У тебя на левой лодыжке надета металлическая полоса, — сказал он.

Девушка попыталась было убрать голову от вдавившихся в щеку металлических прутьев, но не могла освободиться от цепкой руки Фламиниуса. По её лицу покатились слезы.

— Что это за полоска металла? — спросил медик.

— Это анклет, — не глядя ему в глаза, ответила Вирджиния, — ножной браслет рабыни.

Фламиниус развернул к себе заплаканное лицо девушки. Ее мокрые глаза смотрели на него с отчаянием.

— Ты хорошенькая рабыня, — доброжелательным тоном произнес он.

— Да, — согласилась девушка.

— Что — «да»?

— Я — хорошенькая рабыня, — оторопело произнесла девушка и неожиданно для самой себя добавила: — Хозяин.

Тут она вскрикнула, отшатнулась от металлических прутьев и, упав на колени, залилась слезами.

Фламиниус расхохотался.

— Ты — чудовище! — закричала Филлис. — Животное!

Фламиниус быстрым движением просунул руку между прутьями клетки и, поймав девушку за запястье, рванул её к себе. Та больно ударилась о железную дверь.

— Запомни, — зловещим голосом проговорил Фламиниус, — с того момента, как тебе впервые ввели успокоительное и надели на голову капюшон, твоей единственной целью в жизни стало подчинение мужчине, удовлетворение всех его желаний.

— Пожалуйста, — пробормотала она, — не надо!

— Наручники! — по-гориански приказал Фламиниус, и охранник протянул ему два соединенных цепью металлических кольца.

Одно из них Фламиниус защелкнул на правом запястье девушки и, перебросив цепь через проходящий вдоль всех клеток горизонтальный брус, находящийся у неё над головой, надел второе кольцо на её левое запястье. Руки девушки повисли на короткой цепи, и она теперь не могла их опустить.

— Пожалуйста, — сквозь слезы просила она. — Ну пожалуйста!