Тридцать первого декабря финансовый ресурс Yicai, входящий в государственную медиакомпанию Shanghai Media Group и специализирующийся на финансовой тематике, подтвердил утечки и опубликовал репортаж о вспышке в Ухане. За минуту до полуночи один из пользователей американского сетевого сообщества по отслеживанию новых заболеваний ProMED (англ. Program for Monitoring Emerging Diseases) разместил в нем статью, появившуюся в Yicai.

Австралийское граффити, на котором изображена доктор Ай Фэнь, одна из первых начавшая бить тревогу в связи с эпидемией COVID-19.

Именно так о вспышке узнали сотрудники ВОЗ – ведь китайское правительство их не уведомило.

На следующее утро, первого января, оптовый рынок морепродуктов Хуанань закрыли. Специалисты расположенного в Пекине Центра по контролю и профилактике заболеваний (CCDC) КНР отправились туда и взяли пятьсот пятнадцать образцов. Идея хорошая, но запоздалая: по словам продавцов, двумя днями раньше рабочие в масках опрыскали весь рынок дезинфицирующим средством, что значительно снизило шансы на получение качественных образцов для проведения тестов. Двенадцатого января сотрудники CCDC вернулись и собрали еще семьдесят образцов, на этот раз – только с тех прилавков, где продавались дикие звери.

Заявление, которое по воле китайских властей пришлось подписать доктору Ли и другим медработникам, попытавшимся привлечь внимание к вспышке инфекции COVID-19.

Однако у самих животных, которыми торговали на рынке, образцов не брали, так что даже если эпидемия действительно вспыхнула именно там, было невозможно установить, стал ли ее источником нулевой пациент или зараженное животное, от которого инфекция передалась человеку. (Для сравнения: когда стало ясно, что коронавирус ближневосточного респираторного синдрома (БВРС-КоВ) связан с верблюдами, это предположение удалось подтвердить c помощью образцов, полученных непосредственно на египетских скотобойнях.)

В тот же день, первого января, сотрудники Муниципального бюро общественной безопасности города Ухань подвергли Ай Фэнь, Ли Вэньляна и еще шестерых врачей допросу за «распространение слухов» и «тлетворное влияние на общественность». Кроме того, несколько дней спустя доктора Ай Фэнь и Ли Вэньлян получили от начальства жесточайшие выговоры, а Ли заставили опубликовать в сети признание в том, что он позволил себе «ложные заявления» и «грубо нарушил общественный порядок». Вдобавок доктору Ай Фэнь запретили обсуждать с кем-либо упомянутые случаи пневмонии, хотя позднее она сожалела о том, что «не стала кричать во весь голос» и ее молчание стоило жизни многим людям. Затем Комиссия по здравоохранению провинции Хубэй велела компаниям, занимающимся генными исследованиями, уничтожить все имеющиеся образцы, полученные во время вспышки, и прекратить тесты, хотя ответы на важнейшие вопросы уже были в руках специалистов. Китайская государственная машина работала на полных оборотах, полностью контролируя информационную картину эпидемии.

♦♦♦

Ко второму января официально насчитывалось сорок четыре случая заражения новой неизвестной разновидностью пневмонии, некоторые из которых имели отношение к рынку Хуанань. Однако около трети пациентов не были связаны с ним напрямую, что ставило под сомнение версию, согласно которой именно он стал первым очагом инфекции. Одиннадцать из сорока четырех заболевших находились в тяжелом состоянии.

Третьего января сотрудники китайского CCDC изолировали и секвенировали новый коронавирус, хотя еще одна организация – Уханьский институт вирусологии – на один день их опередила. Однако CCDC не стал публично объявлять о добытых сведениях. По официальной версии, расшифровка гена завершилась седьмого января. Чего стоили те несколько дней? Своевременные действия на основе сведений о патогенном геноме, предпринятые в первые дни эпидемии, могут стать значительным преимуществом в попытках взять ее под контроль. Кроме того, они могут помочь быстрее отыскать источник инфекции, разработать эффективные диагностические тесты и фармацевтические методы лечения.

На этот раз уже более влиятельная Национальная комиссия здравоохранения КНР «велела учреждениям воздержаться от публикации какой-либо информации, имеющей отношение к новому заболеванию, а лабораториям – уничтожить все имеющиеся образцы или передать их уполномоченным ведомствам, осуществляющим тестирование», как сообщало агентство Caixin Global, чей журналист видел соответствующий отчет. Тем не менее профессор Чжан Юнчжэнь, известный вирусолог из университета Фудань в Шанхае, секвенировал вирус и внес сведения о нем в GenBank. Это общедоступная база данных Национальных институтов здоровья США, которая содержит сведения о генетических последовательностях из информационных банков разных стран мира и благодаря которой данные о новом вирусе стали известны всему земному шару. Профессор стал ждать рассмотрения опубликованного им генома и уведомил Национальную комиссию здравоохранения о том, что новый вирус похож на ТОРС и, вероятнее всего, очень заразен и попадает в организм через дыхательные пути. «Мы рекомендуем обеспечить в общественных местах профилактические меры», – говорилось в его сообщении.

На этом этапе ВОЗ, США и КНР было хорошо известно о начавшейся эпидемии, хотя даты ее возникновения систематически умалчивались китайским правительством. Пятого января ВОЗ выступила с официальным заявлением о том, что «на основе предварительной информации, полученной от команды китайских специалистов, не было выявлено четких доказательств передачи инфекции от человека к человеку или случаев заражения медицинских работников». Кроме того, ВОЗ советовала до поры до времени «воздержаться от каких-либо ограничений на поездки в Китай или торговые связи с ним».

Седьмого января шестидесятидевятилетний носитель коронавируса поступил на операцию в уханьскую больницу Юнион и заразил четырнадцать сотрудников медперсонала, став первым «суперраспространителем» инфекции. Лишь через две недели китайские власти уведомили об этом специалистов сферы здравоохранения. Восьмого января американская газета The Wall Street Journal сообщила, что китайские ученые расшифровали геном нового коронавируса, вызвавшего вспышку пневмонии в Ухане, чем поставила в крайне неловкое положение как ВОЗ, так и CCDC Китая. Исполнительный директор программы ВОЗ по чрезвычайным ситуациям в области здравоохранения Майкл Райан публично выразил свое возмущение: «Факт в том, что с начала вспышки прошло уже две или три недели, а у нас до сих пор нет ни способа лабораторной диагностики, ни сведений о возрасте и поле заболевших, ни данных о географическом распространении вируса, ни эпидемической кривой». Все это – базовые данные, которые необходимо собрать в самом начале эпидемиологического расследования (см. главу «Анатомия эпидемии», стр. 119). Девятого января ВОЗ вновь сообщила, что не рекомендует вводить какие-либо особые меры в отношении людей, посетивших КНР, и ограничивать поездки в эту страну. Десятого января организация выступила против введения скрининга при пересечении границ, заявив об отсутствии «четких доказательств передачи инфекции