class="p1">Это вирусное заболевание, переносчиками которого являются комары вида Aedes aegypti, получило такое название, потому что один из его основных симптомов – это желтуха, то есть пожелтение кожных покровов и белков глаз. На поздних этапах появляется черная рвота – результат внутреннего кровотечения. После укуса зараженного комара вирус через кровь попадает в лимфатические узлы, где начинает реплицироваться. Тяжесть протекания желтой лихорадки разнится: у большинства зараженных на протяжении нескольких дней наблюдается ряд слабо выраженных симптомов – боли разного характера, жар, тошнота и головокружение, а после болезнь отступает. Однако если уж болезнь прогрессирует, то поражает весь организм. Вдобавок к желтухе и рвоте начинается бред и внутреннее кровотечение, чем объясняется чудовищно высокий уровень смертности. При таком развитии инфекции мучительная гибель ждет от 20 до 50 % пациентов. Кровь может пойти из носа, десен или матки, а также появиться в испражнениях. Больной извергает из себя смесь съеденной пищи, кислоты и крови – «черную рвоту», также известную под испанским названием vomito negro. Сердце воспаляется и начинается аритмия. Почки отказывают, организм теряет способность вырабатывать мочу, что возвещает о скорой кончине. Наконец наступает терминальная стадия, и пациент впадает в кому, а его внутренние органы постепенно отказывают, что приводит к летальному исходу приблизительно через семь – десять дней после заражения вирусом. Обнадеживает, пожалуй, лишь одно: у человека, пережившего желтую лихорадку, вырабатывается пожизненный иммунитет.

Желтая лихорадка широко распространена в Африке, где она распространяется через укусы инфицированных комаров. Неизвестно, когда человек впервые заразился этим вирусом, хотя высказываются предположения о том, что его изначальными хозяевами были африканские обезьяны, но однажды он мутировал и смог передаваться людям посредством комариных укусов. С XVII века, с развитием всемирных торговых связей, пересекших Атлантический океан, в Америке все чаще стали вспыхивать летние эпидемии желтой лихорадки, которую завозили туда моряки, торговцы, военные и рабы.

Идеальные условия для распространения желтой лихорадки – это высокая температура и влажность, а также наличие стоячих водоемов, где благоденствуют и активно размножаются комары. Хотя вплоть до начала XX века было неизвестно, что ее переносчиками служат именно эти насекомые, в США многие считали ее южным недугом. В XIX веке с наступлением жаркого и влажного лета жителей крупных южных городов неизменно охватывал страх эпидемии.

Болезнь, природа которой в то время была неясна, могла без предупреждения нагрянуть посреди лета и унести множество жизней, а затем, с наступлением холодов, вновь сойти на нет. Поскольку принцип ее распространения был непонятен, зато лютость симптомов и высокий уровень смертности – вполне очевидны, эпидемии желтой лихорадки часто вызывали массовую панику.

Поэтому, когда матрос по имени Уильям Уоррен посетил местную закусочную Кейт Байонды и скончался от лихорадки, мемфисские чиновники не стали официально заявлять о случае заражения, опасаясь подобной реакции горожан. Вместо этого они ухватились за слабую надежду, что случай Уоррена окажется единичным.

Не тут-то было.

Сама Байонда тоже заразилась желтой лихорадкой и скончалась тринадцатого августа. Городской совет по здравоохранению был вынужден действовать и сделал официальное заявление, признав Кейт нулевым пациентом вспыхнувшей в Мемфисе эпидемии. Тело Байонды сожгли через пять часов после ее кончины. Ресторан и дом покойной оцепили, а все соседние здания продезинфицировали. Вот что писали журналисты из местной ежедневной газеты Daily Appeal, с неувядающим оптимизмом пытавшиеся затушить разгорающуюся панику: «Печальная судьба госпожи Байонды, покинувшей двух малолетних детей и убитого горем мужа, вовсе не означает, что других постигнет та же участь. Нет нужды поддаваться панике и обращаться в бегство».

Однако именно так и поступили жители города. Все, у кого были средства и возможности, поспешили покинуть город как можно скорее. Многие еще помнили последнюю эпидемию желтой лихорадки, вспыхнувшую в Мемфисе пятью годами ранее, в 1873 году, и унесшую пять тысяч жизней. Через пять дней после новостей о смерти Байонды, двадцать пять тысяч жителей, то есть не менее половины населения города, массово покинули Мемфис на поездах, конных экипажах и судах.

«Все дороги, ведущие в Мемфис, заполнились вереницами доверху груженых кроватями, сундуками и мелкой мебелью повозок, на которых также ехали женщины и дети. Рядом шли мужчины – одни, охваченные диким возбуждением, вели себя шумно, другие были угрюмы и молчаливы от тревоги и ужаса», – пишет монахиня епископальной церкви, участвовавшая в оказании помощи населению.

Тем временем желтая лихорадка расправлялась с теми, кто остался в городе. И хотя Байонда стала первой жертвой эпидемии, среди местных жителей наверняка были и те, кто заразился раньше нее. Скорее всего, инфекция гуляла на окраинах города еще в конце июля, распространяясь вверх по течению Миссисипи из Нового Орлеана, который в тот момент был охвачен собственной эпидемией желтой лихорадки. К сентябрю население Мемфиса, некогда насчитывавшее сорок семь тысяч человек, сократилось до девятнадцати тысяч.

Из оставшихся девятнадцати тысяч жителей семнадцать тысяч заразились, а пять тысяч сто пятьдесят – умерли.

♦♦♦

Первая известная истории вспышка желтой лихорадки возникла в 1647 году на острове Барбадос, где ее прозвали «барбадосской хандрой». Ввиду разразившейся там эпидемии губернатор колонии Массачусетского залива Джон Уинтроп впервые в американской истории ввел карантинные меры, чтобы защитить жителей, предотвратив распространение инфекции через карибские торговые пути. В результате разразившейся на Барбадосе вспышки умерло около пяти тысяч человек. На следующий год болезнь перекинулась на Кубу, Сент-Китс, в Гваделупу и на полуостров Юкатан, вызывая эпидемии повсюду, где бы ни появлялась.

На протяжении последующих 250 лет желтая лихорадка оставалась одной из самых страшных болезней в мире. Она неизменно появлялась в портовых городах в жаркие летние месяцы и распространялась через развивающиеся торговые пути, соединившие Африку, Европу, острова Карибского бассейна, а также Южную и Северную Америку. (Что интересно, эпидемии желтой лихорадки до сих пор минуют Азию.)

Особенно сильно в 1793 году пострадала Филадельфия, на тот момент служившая столицей не только штату Пенсильвания, но и всей стране. В конце лета туда направились беженцы, спасавшиеся от карибской эпидемии желтой лихорадки. К сожалению, они принесли болезнь с собой. Вспышка, начавшаяся с нескольких случаев заражения неподалеку от реки Делавэр, вскоре охватила весь город, спровоцировав массовую панику. Почти половина населения Филадельфии покинула город, а смертность тем временем достигла ста человек в день.

Как комары победили Наполеона

Болезни не раз подрывали планы Наполеона на мировое господство (см. главу «Сыпной тиф», стр. 200), и самый известный пример тому – события, произошедшие во время его провального вторжения в Россию. Было время, когда французский полководец питал великие