звездами, или же с игроками классом пониже, но которые беспрекословно выполняют ваши указания?

— Ха! — добродушно улыбнулся Константин Иванович. — Запишите так: я люблю работать со звездами, которые выполняют мои указания.

— Интересно, — кивнул журналист. — А в связи с этим не могу не спросить: может быть, именно поэтому у вас так нередки конфликты с ведущими футболистами, вами же воспитанными?

— Ишь, куда завернул, — ухмыльнулся Бесков. — Шустер! Но я тебе так скажу: тренер сам себе не враг. И зла себе не желает. Успехи команды — это и его благополучие. А конфликт…что ж, конфликт иногда можно вызвать и намеренно. Для профилактики, в воспитательных целях. Правда, если становится ясно, что дальнейшее пребывание звезды в команде принесет гораздо больший вред, чем ее уход, то тут уж приходится, как говорится, из двух зол выбирать меньшее.

— А недавняя дисквалификация Мельника и снятие с него звание «Заслуженного мастера спорта» из этой области? — прищурился журналист. И снова, гад, покосился в ту сторону, где стоял в засаде Данила.

— Дался вам Малой, — с досадой сказал Константин Иванович. — Знаете, мне всегда очень приятно, когда мои футболисты вырастают в больших мастеров. В конечном счете, если подумать, в этом, наверное, и состоит главное предназначение любого тренера. И каждое имя, что я вам сегодня назвал, это результат огромной, кропотливой работы. Разочарований, подчас очень горьких, здесь не избежать. Ведь, чем способнее игрок, тем выше должны быть его требования к себе!.. Согласен, Данила? Да не прячься, не прячься. Ишь, Робин Гуд из Новогорска.

Оп-па! Попался!

— На все сто, Константин Иванович, — Мельник отлепился от куста и независимой походкой приблизился к лавочке, на которой сидели тренер и журналист. — Доброе утро.

— Доброе, — Бесков приглашающе махнул рукой. — Садись с нами, тут все равно о тебе часто разговор заходит. Так что, чего в испорченный телефон играть, давай уж напрямую ответишь товарищу.

— Без проблем, — пожал плечами Данила. — Спрашивайте.

— Константин Иванович, но мы ведь с вами сговорились об интервью! — запротестовал репортер. — Главный редактор распорядился…

— Не бойтесь, — прервал его Бесков и поднялся на ноги. — Позвоню я вашему главному и переговорю. А сейчас извините — времени уже на беседу нет. Скоро встреча с командой. Так что, можете минут десять-пятнадцать попытать Малого, а я пошел. Привет!

— Тяжело с ним? — кивнул вслед неспешно уходящему старшему тренеру журналист.

— По всякому бывает, — уклончиво ответил Мельник. И попросил. — Давайте лучше сменим тему.

— А давай, — подозрительно легко согласился собеседник. И перелистнул блокнот на новую страницу. — Скажи, а что у тебя есть в жизни кроме футбола?

— Ничего себе, ну у вас и вопросики! — присвистнул Данила. — С места в карьер. Неожиданно.

— Ну так! — самодовольно улыбнулся репортер. И хищно нацелился авторучкой на блокнот. — Начинай.

— Да что говорить-то, — задумался Мельник. — В принципе, живу, как и все: газеты, книги читаю, в театр хожу, когда время есть, в кино.

— И какой фильм из последних смотрел?

— Из последних? «Беспечный ездок» с Питером Фондой. Когда в Швейцарии после финала Кубка кубков в турне мотались, довелось в кинотеатре местном глянуть.

— А ты что же, языки знаешь? — удивился журналист.

— Английский учу, — признался нехотя Данила. — Но там они все одно на своем дублировали, ни черта было не понять. Зато картинка отличная оказалась. И музыка. Я после этого себе даже пластинку Steppenwolf приобрел. Не слышали? Напрасно. Замечательная группа, играет тяжелый блюз-рок.

— Рок? — слегка поморщился репортер. — Извини, я больше эстрадную музыку люблю. А еще Ван Клиберна.

— А, это тот пианист американский? Как же, как же. Ему еще орден какой-то вручили, верно?

— Верно, — посмотрел с удивлением писака. — Надо же, не думал, что ты о таком знаешь.

— Да как-то случайно в газете прочитал, — прикинулся валенком Мельник.

— Ну ладно. А скажи мне вот что: планируешь ли ты поступать в институт?

— Не знаю пока, — честно ответил Данила. — Я ведь только-только ШРМ закончил. И, сказать по правде, без особого блеска. Так что, какой уж тут институт. Разве что на физвос?

— На физвос? — журналист опять поморщился. — Так ведь это из той же области, что и твоя игра в футбол. Однобоко получается. Ограниченный материал. Может, хобби у тебя какое-нибудь имеется? Марки там собираешь, или монеты.

— Не-а, — покачал головой форвард. — Марки я не собираю. И к монетам равнодушен. Пластинки вот иногда покупаю — это есть. Так что, смело можете себе записать, что музыку люблю.

— А театр? — коварно улыбнулся репортер. — Я слышал, ты одно время часто в театре бывал?

— Сейчас, опять же, времени нет, — пожаловался Мельник, сделав вид, что не понял подоплеку вопроса. Ишь, папарацци недоделанный, сто пудов на Малявину намекает. Нет, брат, шалишь, скандал тебе здесь не светит. — Хотя с удовольствием в «Таганку» сходил бы. Говорят, там спектакль сильный идет, «Антимиры» называется. Но, вот беда, билетов не достать. Может быть, вы поспособствуете?

— Это тот, где во втором отделении Вознесенский свои стихи читает? Был. Действительно, интересная постановка. Боюсь, правда, что тебе не особо понравится.

— Думаете, не пойму? — криво улыбнулся Данила. — Тупой футболист, одна извилина — и та на заднице?

— Ну, зачем ты так? — репортер даже слегка покраснел. Не иначе, для приличия. — Я вовсе не имел в виду ничего подобного. Слышал, как ты на даче у замминистра культуры Заболоцкого весьма необычно разбирал, слышал. Да что я, вся Москва это обсуждала.

— Ага, охотно верю, — по щекам Мельника заходили тугие желваки. Он решительно встал со скамьи и закинул на плечо лямку своей спортивной сумки с формой и бутсами. — Вы извините, мне пора. Сами, поди, слышали, Константин Иванович скоро разбор давешней игры проводить будет, а он страсть как не любит, если кто к началу опаздывает. Так что, бывайте. Да, когда статью ждать?

— Статью? — рассеянно переспросил журналист, явно думая о чем-то своем. И нехотя захлопнул свой блокнот. — Так ведь на статью материала маловато. Да и ограниченный он какой-то, сам понимаешь. Разве что небольшой спортивный очерк получится? Вот, если бы ты мне