собирался. Если честно, юноша уже сто раз успел пожалеть, что ввязался в эту авантюру. Но давать заднюю после того, как пообещал подружке…ладно, пять минут позора и свобода.

— Штанга?

— Килограмм шестьдесят раз двадцать-тридцать выжимаю.

— А прыжки в высоту?

— Хрен его знает, давно уже не пробовал, — честно признался Мельник. — В последний раз вроде метр семьдесят или восемьдесят.

Тренер поморщился.

— Фоминцева, ты зачем своего кавалера привела?

— Матвей Сергеевич, вы только посмотрите, — Татьяна умоляюще прижала руки к груди. — Всего один разочек! — И глазками, зараза, как тот кот из «Шрэка» — хлоп, хлоп…

— Возись тут с вами, голубки, — ругнулся тренер, сдаваясь. — Ладно, один раз прыгнешь и закончим. И так тренировка псу под хвост.

Мельник криво усмехнулся. Пренебрежительное поведение наставника легкоатлеток несколько задело юношу. Да и присутствие стайки девчонок — подруг Танюхи по команде, — что сидели неподалеку на трибуне возле сектора для прыжков в высоту, весело посмеивались и перебрасывались шуточками по поводу одного через чур наглого и самонадеянного футболиста, добавляло перца в кровь.

— Шиповки для прыжков дадите? — поинтересовался Данила. — Они ведь специализированные у вас.

Тренер впервые взглянул на него с интересом.

— Знаешь, что на пятке нашей обуви для толчковой ноги два дополнительных шипа? Откуда?

— Когда в Швейцарии перед финалом на Кубок по городу в свободное время гуляли, на лотке книжном брошюрку занятную видел. Полистал немного, вот и запомнил.

— А что за брошюра, кто автор? — вскинулся Матвей Сергеевич. — Фамилию автора назовешь?

— Не, — помотал головой Мельник. — Фамилию не скажу. Говорю ведь, мельком глянул и обратно положил. Кто знал, что вообще придется показывать что-то?

— Понятно, — снова поскучнел наставник. — Нет у меня для тебя обуви, так прыгай.

Хм, не совсем то, что хотелось бы, но куда деваться. Данила прошелся взад-вперед, примериваясь, прикинул на глазок выставленную планку — кажется, или высоковато задрана? — и вышел на исходную. Выдохнул резко, выгоняя посторонние мысли, и рванул вперед. Главное, в момент прыжка максимально согнуться в пояснице, опустить голову, прогнуться в шее и не смотреть на планку. Не смотреть!

— Да! — ликующе завопила Танюха, когда Мельник плавно перелетел через планку и приземлился на маты. — Данька, я тебя люблю! Видали⁈

— Ты кто такой, паря⁈ — Матвей Сергеевич, невесть как оказавшийся рядом, ухватил футболиста за локоть, помогая подняться на ноги. — Знаешь, что ты только что сделал? — Наставник улыбался от уха до уха. — Сказать кому, не поверят! Во, дела!

— Что? — осторожно поинтересовался Мельник, отряхиваясь. Он уже успел кинуть короткий взгляд на девчонок и увиденное навевало нехорошие мысли. Как там в картине Репина: ' Не ждали'? Во-во, сейчас эта мысль была как нельзя кстати. Спортсменки сидели с вытаращенными глазами и приоткрытыми ртами, пребывая в явной прострации. — Что не так?

— Я высоту тебе два двадцать поставил!

— Ну и что? — Данила никак не мог понять, отчего все вокруг так впали в ажитацию. — Это много или мало?

— Ты правда не в курсе? — с подозрением глянул на него тренер. — Олимпийский рекорд Игр в Мексике два двадцать четыре! А ты ведь еще и с запасом перелетел. И это без специальной подготовки, в обычных кроссовках!

— Почему без подготовки, я только что с тренировки, — оскорбился Мельник. — Видели бы вы, как нас Бесков сейчас гонял. Так что мышцы все хорошо разогреты и растянуты.

— Бесков, говоришь, — рассеянно отозвался Матвей Сергеевич, думая о чем-то своем. И выражение его лица очень не понравилось Даниле. Если до этого наставник легкоатлеток смотрел на него с нескрываемой скукой, то сейчас во взгляде тренера преобладал хищный интерес. И тлели, тлели алчные огоньки азарта!

— Так, давайте договоримся сразу, — решил расставить все точки над «Ё» Мельник. — В прыжки я уходить не собираюсь. Это, надеюсь, понятно?

— Да кто тебя спрашивать-то будет? — искренне удивился Матвей Сергеевич. — Ты ведь офицер. А это что означает? Правильно: «Дан приказ ему на Запад»! — фальшиво пропел тренер и широко улыбнулся. — Я тебя старшему тренеру мужской сборной покажу. Ух, главное, это не продешевить. Хрена два у меня Николаич от ящика коньяка отвертится.

Данила повернулся к Татьяне и нехорошо посмотрел на нее. Девушка прикрыла рот ладошкой и глаза ее стремительно наполнялись слезами.

— Ну спасибо тебе, солнце, удружила! — Парень сплюнул на землю, развернулся и решительным шагом направился к выходу с площадки.

— Дань, я же не нарочно! — крикнула ему вслед девушка. — Я ведь как лучше хотела!

— А получилось как всегда, — закончил ее фразу словами Черномырдина Мельник. — Что за народ бабы — и жить с ними нельзя, и убить жалко.

— Как там тебя? Футболист, стой! Стой, кому говорят! — О, Матвей Сергеевич проснулся. Нет, ходу отседова, ходу! Данила сорвался с места и понесся вперед так, словно где-то там маячила лента финиша.

В первые несколько минут матча торпедовцы имели минимум три-четыре возможности открыть счет. Один только юркий и пронырливый Гершкович дважды бил по воротам Баужи казалось бы наверняка. Но в первом моменте за динамовцев сыграла стойка ворот, а во втором уже вратарь пусть и с огромным трудом, но сумел-таки в последнюю секунду достать круглого, коварно пущенного пяткой в правый от голкипера нижний угол.

Собственно, нападение автозаводцев в лице того же Гершковича, Никонова, Абрамова и Паиса, действовало в начале игры изобретательно, активно и то и дело проникало в штрафную «Динамо» почти без помех, не встречая особого сопротивления со стороны защитников.

Но постепенно гости пришли в себя и стали потихоньку выравнивать игру, отвечать атакой на атаку. На тринадцатой минуте Даниле удался классный крученый удар издалека, метров с двадцати пяти, и вратарь «Торпедо» Лаймонис Лайзан — высокий, длиннорукий — не должен был ну никак брать мяч, коварно пущенный низом. Но…поди ж ты, выставил ногу и пусть и коряво, но отбил-таки пятнистого.

Спустя пару минут Данила удачно сыграл в стенку с Еврюжихиным, замахнулся раз, другой, заставив голкипера упасть и уже предвкушал, как мяч всколыхнет сетку ворот, когда защитник Пахомов в отчаянном подкате выбил-вытолкнул кожаный снаряд за лицевую, на угловой.

— Чего ждал, почему не бил? — налетел коршуном на форварда разозленный Генка. — Ворота ведь