потом крикнул потерявшему в сумраке конторы викарию:

– Отец Майерс, где вы? Мы ради вас стараемся.

– Погодите минуту, господа… – он появился откуда-то из глубины дома с тарелкой в руках. – Видите ли, я просто не могу явиться к призраку без уважения перед его бессмертной душой…

– А я думал, ты их просто выкидываешь подальше от бренного мира, – вставил Валентайн.

Викарий укоризненно на него посмотрел:

– Каждый обряд я провожу с большим уважением.

– Можно он не будет меня уважать! – возмущенно крикнул Николас. – Мало того что притащили сюда экзорциста, с которым нормально не поговоришь, так еще и…

– Тише-тише, Фаст, все в порядке, – Валентайн хмыкнул. – Ну и денек… Так что это у вас, отец Майерс?

– Поминальное печенье! – викарий с гордостью поставил тарелку на наш письменный стол.

Там, завернутые в бумагу и запечатанные традиционным черным воском, лежали сахарные печенья.

– Арвельский хлеб… шиллинг [8] можете оставить себе.

– Вроде не похороны еще? – осторожно уточнил я.

Обычно траурные печенья раздавали на похоронах или поминках, и мы нечасто видели их в конторе – редко кому придет в голову угощать гробовщиков.

– Все равно стоит проявить уважение к усопшему. Я сам их пек.

– А, ну если сам… – протянул Валентайн, закатив глаза. – Что ж, время выпить чаю.

– Эй, а я?! – возмутился Николас.

– А вам, Фаст, печенье уже не понадобится, к сожалению, – Валентайн похлопал его по прозрачному плечу и отправился к плитке.

Вместе с чаем и печеньем мы сели полукругом вокруг кресла, к которому ремнями было плотно прикручено тело Фаста. Валентайн устроился около рубильника и перевернул песочные часы.

– Готовы, Фаст?

– А к этому можно быть готовым? Слушайте, вы… – возмутился призрак, но Валентайн, не дослушав его, рванул рубильник.

Призрак растаял на месте – лишь для того, чтобы на мертвом лице открылись живые и очень возмущенные глаза.

* * *

– Прежде всего, это был кто-то совсем махонького росточка, – начал рассказывать Фаст. – Эй, а раз я ожил, мне не полагается печенье?

– Не-а, – мотнул головой Валентайн. – Вы же не монстр Франкенштейна, чтобы ожить. Гальванический ток лишь позволяет ненадолго вашей душе вернуться в тело. Ненадолго, Фаст! Так что поторопитесь.

– Скряга вы, Валентайн, не удивлюсь, если он приберег вас напоследок, – проворчал труп.

– Он? – сразу уцепился за примету викарий.

– Он или она… По правде говоря, я не разобрал. На меня и напали-то со спины…

– Однако тебя не так просто одолеть, – пробормотал Валентайн. – Мы с большим трудом тебя дотащили, человек ты немаленький. Выходит, это был кто-то невысокий, но сильный…

– Карлик? – предположил викарий. – В Лондон постоянно приезжают бродячие цирки…

– Вот только в твою теорию не укладывается это, – Валентайн вытащил из-под воротника бусину на шнурке.

Фаст сразу оживился:

– Вот из-за этой штуки нас всех и порезали!

– Вы словно рады этому открытию, – укорил его я.

Мне не понравилось, что он радуется тому, что Валентайна тоже могут… порезать.

– Я не нашел ее при вас, и Браун сказал, что ничего подобного на покойниках не было. Этот кто-то… забирает их?

– Наверное, – если бы Фаст мог, он бы пожал плечами. – Я уже умер, и мне было не до вникания в мотивы убийцы. Я переживал за сорвавшуюся сделку.

– Мирские приоритеты, – еле слышно вздохнул отец Майерс и коротко перекрестился.

Валентайн закатил глаза.

– Да как можно не увидеть собственного убийцу!

– Давайте подождем пару дней, и я спрошу это у вас, Смит!

– Фаст, прекратите! – я взвился на ноги.

Отец Майерс потянул меня за руку, возвращая в кресло. Его ладонь успокаивающе легла мне на предплечье.

– Тише, Дориан, прошу вас…

Я замолк, яростно глядя на Фаста. Тот смеялся, кажется, в восторге от собственной шутки. У некоторых призраков просто отвратительное чувство юмора.

– Фаст, давайте к делу, – Валентайн выдохнул и подался вперед, опираясь на локти. – Вы, как и я, полагаете, что все убийства объединены нашими подвесками…

– Вот любите вы врать самому себе, Валентайн, – оскалился Николас. – И тогда любили, и сейчас. Вам прекрасно известно, что нас не из-за подвесок режут, а из-за той проклятой экспедиции!

– В экспедиции нас было больше. Тот же Браун… – Валентайн потер подбородок. – Но убиты только те, кто был в храме Кали. Что делали с вашим телом после убийства?

– В морг везли, – буркнул Фаст.

– Да нет же, – разозлился Валентайн. – Это убийство ритуальным ножом! Я хочу понять, убийца совершал какой-то обряд? Пытался вас расчленить?

– Нет, он быстро исчез.

– Его спугнули?

Фасту потребовалась пауза, чтобы вспомнить.

– Нет, – уверенно сказал он. – На улице было безлюдно, я там, кажется, порядком замерз в этой луже, пока меня не нашла какая-то нервная дамочка и не подняла визг.

– Но бусину забрал?

– Да, вот припоминаю, так резко с шеи сорвал… Там следа не осталось? – вдруг обеспокоился он. – А то еще начнут говорить…

– Доффер вас подкрасит, – отмахнулся Валентайн.

Во мне теснились сотни вопросов, и я никак не мог решить, какой же стоит задать. Поэтому отец Майерс опередил меня.

– Мистер Фаст, – вкрадчивым тоном профессионального исповедника начал он. – Вы должны рассказать нам все. Что случилось в Калькутте в шестьдесят седьмом году?

* * *

Если бы не постоянное напоминание про время, рассказ Николаса Фаста растянулся бы на несколько часов – настолько призрака тянуло вернуться в прошлое. Ностальгические нотки в его голосе наводили на мысль, что он бы с удовольствием еще пару раз в таких экспедициях побывал.

Отец Майерс внимательно слушал, сложив пальцы домиком и уперев локти в колени. Валентайн сидел, скрестив ноги, отвернувшись, и теребил бусину на груди.

Я же думал о том, как сильно порой форма может отличаться от содержания – не важно, идет речь о людях или об их поступках.

– Экспедицию собрал Рич. Валентайн с ним дружил, с колледжа, да? – кажется, Фаст пытался дотянуться ядовитыми иголками слов до моего друга, но он был слишком глубоко погружен в свои мысли.

Так что только кивнул, подтверждая слова призрака.

– Нам тогда казалось – какая славная возможность разбогатеть! В те годы Британия только-только прибрала к рукам все владения и полномочия Ост-Индской компании. В несчастную Индию потекли блага цивилизации от британской короны, и задушенная нерациональным управлением страна наконец-то начала вставать с колен!

– Ну-ну, – хмыкнул Валентайн.

– По крайней мере, туда направились миссионеры, – пробормотал викарий.

Фаст расхохотался.

– Что толку от Христа этим бедным аборигенам! – воскликнул он. – Нет, они до последнего цеплялись за свои богомерзкие культы. Поэтому наша миссия была богоугодна, если хотите знать!

– Нет, Фаст, она таковой не была, – вздохнул Валентайн, меняя ноги местами – правая легла поверх левой. – И мы понимали это тогда так же четко, как