– Во дворе?! У нас?.. Неужели Аллочка с вами? Бедные, бедные мои – я всё знаю про Артёма Михайловича! И про долги, которые он оставил… Почему же не заходите?

– Мы обязательно зайдём. Только удобно ли в столь поздний час?

– Для вас мои двери открыты круглосуточно, Сашенька! Немедленно поднимайтесь, я ставлю чай… Или вы хотите кофе?

Пожилая дама аж повизгивала от предвкушения долгой приятной беседы с нежданными гостями.

– Я вам звонила, но вы, оказывается, на Осенней улице уже не живёте.

– Да, мы в Кузьминки переехали. Я оставлю вам номер телефона. Но сразу хочу предупредить, что мы не просто в гости пожаловали, – цепенея от волнения сказала Саша. – Аллочке крайне необходимо два-три дня побыть вне дома. Вы не могли бы её принять?

– Аллочку?! Разумеется, могу! Вам нужно уехать, Сашенька?

– Да, а Алла болеет, у неё ангина. Боюсь, что вы заразитесь.

– Чепуха! В моем возрасте ангина уже не пристаёт. Я ухаживала за сыном и за внуком, когда те болели ангиной. Как видите, осталась жива. Так что ведите Аллочку, она у меня враз поправится. Положу её в отдельную комнату, которая всё равно пустует. Она в школу сейчас не ходит?

– Какая школа – она встаёт с трудом!

Саша улыбнулась Оксане, и та облегчённо вздохнула. Аллочка слушала, накручивая на запястье ремень от сумки, в которой лежали её учебники и кое-какие вещички.

– Но занимается каждый день по мере возможности…

– Немедленно поднимайтесь ко мне – довольно разговоры разговаривать! – приказала мадам Ермаш. – Вас встретить? Не забыли код? Осторожнее на ступеньках – там очень скользко. И лампочку, мерзавцы, то ли разбили, то ли выкрутили!..

– Ничего, Софья Степановна, я всё помню. И мы сами справимся – не выходите на сквозняк. Через минуту будем, – Саша прямо расцвела от счастья. – Оксана, я только туда и назад. Всё объясню Софье вкратце, чтобы она знала…

– В первую очередь настоятельно попросите, когда Алла там будет, никому не открывать дверь. Кстати, она металлическая или простая?

– Двери две. Снаружи – простая. А вторая – металлическая, со скрытыми петлями. Есть камера слежения. Всё, как полагается в зажиточной квартире. И сигнализация подключена.

– Это мне нравится, – одобрила Оксана. – Взламывать, думаю, не станут. И посему самое главное – добровольно никого не впустить. Общительность хозяйки настораживает – она любому может со скуки открыть.

– Любому? Да нет, вряд ли. Только тем, кого знает, – возразила Саша.

– И знакомым нельзя открывать. Никому, кроме нас с вами. Ну, и членов семьи, конечно. А ведь, по статистике, шестьдесят процентов жильцов распахивают дверь, даже не поинтересовавшись, кто на лестнице. Пусть Софья Степановна сыном своим поклянётся или внуком, что так не поступит. Теперь дальше. Работникам милиции тоже не открывать, только после проверки в отделении. И все переговоры – через закрытую дверь. Даже удостоверения не рассматривать, а то могут стрельнуть в щёлку или брызнуть из баллончика. Почтальонов, если пожалуют, попросить прочесть телеграмму, а остальную корреспонденцию пусть оставляют в ящике. То же самое – относительно работников ЖЭКа, энергосети, Мосгаза, телефонной и телевизионной служб. Раз их не вызывали, нужно позвонить в диспетчерскую и справиться на сей счёт. Но даже если кто-то придёт к Аллочке или к самой хозяйке, всё равно не открывать! Объясните ей, что можно поплатиться жизнью. Обо всех визитах необходимо договариваться заранее по телефону. На улицу без крайней необходимости не выходить. Если кончатся продукты или чего-то ещё, мы подвезём. Инструктаж я закончила, теперь действуйте вы.

– Я передам всё слово в слово. Вылезай, доченька.

Саша открыла дверцу и помогла выбраться Алле, взяла у неё сумку.

– Держись за мой локоть, и мы пойдём.

– До свидания, – виновато улыбнувшись, просипела Алла Оксане.

– Счастливо, – отозвалась та. – Поправляйся.

– Постараюсь, – прошелестела Аллочка.

Саша мысленно похвалила себя за то, что вовремя избавилась от собаки, и потому не придётся пристраивать ещё и Бекки. Осторожно глядя себе под ноги, она повела дочку к ближайшему подъезду. А Алла почему-то вдруг остановилась, оглянулась и ещё раз помахала Оксане.

* * *

– Это он, Линдес? Посмотрите внимательно.

Оксана плавно затормозила у тротуара Ленинградского шоссе, не доезжая метров двадцати до высокого мужчины, который неторопливо прохаживался возле магазина. Он был в полушубке из овчины и в унтах, в ушанке и рукавицах. Кажется, этот человек носил усы и бороду, но с такого расстояния трудно было разглядывать его лицо, а подъехать поближе Оксана не решалась.

– Держите бинокль. – Сыщица полезла в баул, похожий на те, с которыми ездили в метро лужнецкие торговки. – И постарайтесь не обознаться. Не торопитесь, он ещё долго будет здесь торчать.

– Спасибо, я постараюсь.

Саша чувствовала себя неуютно, скованно. Она теперь не любила ездить по вечерней Москве, потому что видела лишь темноту и огни, огни и темноту, и больше ничего.

От бешеной пляски снежинок перед лобовым стеклом, от страха и усталости у неё начинало жать сердце. Но сейчас было легче – всё-таки удалось пристроить дочку. Пусть она сидит, скорчившись, в чужой машине, прижимая к слезящимся глазам окуляры полевого бинокля, но Алла спит на пуховой перине под двумя одеялами, напоенная чаем с малиной и натёртая жгучей пряной настойкой на спирту. Софья Степановна получила вожделенный объект забот и хлопот, а потому, скорее всего, перестанет терзать звонками родственников.

– Ну, как? – Оксана терпеливо ждала, но всё-таки решила напомнить о своём существовании.

Саша до рези в глазах всматривалась, и в итоге пришла к выводу, что это – действительно Николай Линдес.

– Он, Колька. Такой же высокий, и фигура… Правда, погрузнел немного, но я его долго не видела. Бороды тоже тогда не было…

– А вон тот «Фолькваген-Пассат» принадлежит ему?

Оксана чудом заметила спрятавшуюся в тени иномарку с потушенными фарами. Сама Саша ни за что бы её не заметила.

– Там ещё двое сидят, видите?

– Неужели он с друзьями приехал? – удивилась Саша. – С теми, которых Артём якобы уговорил вложить деньги в ценные бумаги…

– Хорошо, что вы с ним не встретились.

Оксана барабанила по баранке длинными пальцами с острыми лиловыми ногтями. На безымянном пальце Саша заметила золотое кольцо, украшенное арабской вязью.

– Понадеемся, что пока они в расслабоне, ждут вас и не подозревают, что за ними следят, и следят профессионалы. Давайте подождём, пока они, отчаявшись, отсюда не уедут. Мы повиснем у них на хвосте. Нужно узнать, где сейчас живёт ваш Линдес.

– Как вы скажете, так и будет, – немедленно согласилась Саша. – Жить он может где угодно. Сейчас квартиру снять – не проблема.