все еще не отошел от кашля. — Так уж вышло, что Феликс потерял свои вещи… — запнувшись, он перевел вопросительный взгляд на своего маленького спутника. — Ты ведь говорил, что они остались в торговом караване, так?

— Да. — кивнул Феликс, хотя сам не помнил, когда именно об этом упомянул. — Правда, я не знаю, когда он точно прибыл в город.

— В таком случае, вам следует спросить у стражников. — предложил Эн, не отрывая взгляда от работы.

Феликса поразило, как это он может работать над такими тонкими изделиями в этом задымленном пространстве, да еще и без увеличительных линз. Но того, кажется, такие неудобства мало волновали, и он аккуратно вставлял крошечными щипцами драгоценные камни в углубления сверкающей вещицы.

— Боюсь, что стражники не станут заниматься такой мелочной работенкой, как поиск пропавшего багажа. — ответил Дэй.

— И именно поэтому ты решил попросить помощи у ювелира? — с легкой ноткой раздражения в голосе проговорил Эн.

— Я подумал, что такая тонкая работа будет как раз тебе по плечу. — улыбнулся Дэй. — Наш друг оказался в беде, он три дня пролежал в лихорадке, и сейчас хочет отыскать пропавшие вещи.

Пока они говорили, Феликс обратил внимание на маленький, похожий на подставку для ног, столик, который стоял перед Эном. Также, как и все остальные вещи молодого ювелира, он выделялся красотой и богатством, и смахивал на предмет, которому больше подошло бы место в каком-нибудь королевском дворце, но никак не на грязной улице. На бархатной подкладке покоились украшения, которые переливались драгоценными камнями, словно звезды в безоблачную ночь. Глядя на сверкающие побрякушки, Феликс задумался над тем, почему молодой ювелир выбрал такое нелюдимое и забытое богом место, чтобы продавать свои изделия. Феликс с трудом мог представить, чтобы сюда зашел какой-нибудь зажиточный шейх или богатый купец, да даже слуги таких людей не стали бы тут появляться. Хотя, Эн выглядел так, будто и не нуждается в деньгах. Может он был из тех людей, которые работают, так сказать, для души? А место это выбрал для того, чтобы любопытные руки и длинные языки не отвлекали его от тонкой работы.

Погрузившись в свои мысли, Феликс не отрывал завороженного взгляда от преисполненных изяществом и утонченностью форм украшений. Чем дольше он смотрел на них, тем сильнее их блеск завораживал его разум и путал мысли. Ему даже стало казаться, что он слышит еле уловимое позвякивание этих изделий, как будто он уже надел их на себя, и гордо вышагивает по торговым рядам Эль-Хафа, словно приближенный к императору граф. Сам не понимая зачем он это делает, Феликс наклонился, и взял в руки золотой медальон, усыпанный алмазами. Приглядевшись, он понял, что это маленькая курильница для благовоний, которую вешают на шею. Между драгоценных камней виднелись отверстия, стилизованные под восточные узоры.

— Какая изысканно красивая вещь. — зачарованно проговорил Феликс, не сводя глаз с медальона в руках. — Честно признаться, когда я вас увидел, господин Эн, вы показались мне, — уж извините мое невежество, — слишком молодым для столь тонкой работы. Но сейчас я готов покаяться в своих словах перед всеми возможными богами. Вы действительно мастер своего дела. — хоть этого и было почти не видно, но Феликс был уверен, что заметил, как Эн приподнял под своей повязкой бровь в удивлении.

— Ты думаешь, что лесть сможет повлиять на мое решение? — проговорил он, откладывая в сторону свою незаконченную работу.

— Нет-нет-нет. — тут же стал оправдываться Феликс, размахивая руками. — Это было искреннее восхищение. Я… я немного разбираюсь в таких прелестных вещицах, если уж на то пошло. Не подумайте только обо мне чего-то плохого, просто мой отец… он работал скриптором в архивах Книжного Замка в Шторме, и я часто видел драгоценные обложки и свитки. И ваша работа, она действительно достойна восхищения.

— Наверное, наш добрый друг так часто слышит слова восхищения, — проговорил Дэй, забирая из рук Феликса сверкающий медальон, и тоже с интересом рассматривая его, — что уже забыл, чем лесть отличается от похвалы.

— Оставь при себе свои умозаключения, пастух. — с толикой власти в голосе, ответил Эн. — Меня не заботит искренность людей по поводу моей работы. Я лишь сказал, что слова никак не повлияют на мое решение.

— И какое же оно будет? — поинтересовался Дэй, возвращая медальон на столик.

Взгляд ювелира медленно скользнул по Феликсу, словно пытаясь прикинуть, можно ли из этого лохматого кусочка создать столь же прекрасное изделие, какое он только что держал в руках. Затем он посмотрел на Дэя, но совсем не долго, похоже с ним уже было давно все решено.

— Так и быть. — наконец сказал Эн, и потянулся за шелковым мешочком, который лежал неподалеку. Собрав все свои украшения, он завязал мешочек и повесил себе на пояс. Затем, достав чистую тряпку, накрыл ей столик и поднялся на ноги. — Так и быть. — повторил он. — Я помогу вам, раз уж это так важно, хотя, лично я не вижу в этом никакого смысла.

Феликс так и не понял, что именно хотел сказать ювелир. Естественно, в поисках пропавших вещей есть смысл, а иначе за какие такие заслуги его засадили в тюрьму Белланимы на целых два года?!

— Присмотрите за вещами. — попросил Эн, обращаясь к дряхлому продавцу пепельниц, который выглядел таким старым, что оставалось лишь удивляться, почему он не рассыпается в пыль. Посмотрев на Эна затянутыми белесой пленкой глазами, старик что-то неясно прохрипел и кивнул.

— Ну так о каких именно вещах идет речь? — поинтересовался ювелир, когда они покинули задымленные улицы базара. — Если там была мебель…

— Нет, всего лишь одна сумка. — перебил его Феликс.

Эн остановился так резко, что Феликс врезался в его спину. Повернув голову, ювелир взглянул на маленького никса, а затем перевел озадаченный взгляд на Дэя.

— Одна сумка? — пораженно переспросил он. — Ты просишь меня найти одну сумку, пастух?

Феликс нервно стал переводить взгляд с одного на другого, словно маленький ребенок, который хочет остановить назревающий спор родителей, но ничего не может придумать.

— Вообще-то, если честно, то я и сам… сам мог бы ее отыскать…

Но Эн не слушал, и лишь сверлил взглядом Дэя, который молча продолжал смотреть на своего приятеля.

— Так и быть. — в третий раз проговорил Эн, и повернувшись, продолжил путь.

В напряженном молчании они прошли несколько наполненных шумной толпой кварталов. Вся эта затея с поиском вещей жутко действовала Феликсу на нервы. Если бы не добродушие пастуха, и его собственная совесть, которая не позволяла раскрыть его настоящую личность, то Феликс уже давно нашел бы свои вещи. Усугубляло ситуацию и то, что