было необходимо, но сложившаяся ситуация невыносимо меня злила, а виноват во всем был именно он. — Не заставляй меня ждать. Клянусь, я дам тебе шанс, если ты откроешь глаза, и мы уберемся отсюда.

И зачем я это сказала? Зачем поклялась? Надо быть полной идиоткой, чтобы снова довериться этому негодяю. А я никогда не была дурой. По крайней мере, не замечала за собой поступков, которые могли бы навести на подобную мысль. Поэтому Кайли так страшно завидовала мне все время. Природа наделила меня красотой, умом и обаянием, а теперь я по воле Великой Луны я оказалась еще и альфа-волчицей.

Но у меня оставался шанс, что Ронан не услышал моих слов. Я прикусила губу и жалобно посмотрела на него. И чего он тут разлегся, когда надо было мчаться со всех лап? И зачем вообще раненый поперся за мной? Что хотел сделать? Вернуть обратно? Чтобы что? Наказать меня? Предъявить права? Снова поругаться?

Вопросов было слишком много. А я, как всякая женщина, была любопытна. Поэтому желание получить ответы показалось мне достаточной причиной, чтобы желать пробуждения этого волка. И Луна Великая услышала меня. Тихо застонав, мужчина распахнул глаза. Несколько мгновений он смотрел на меня, будто не узнавая, а потом в его взгляде промелькнуло облегчение. Что, не ожидал увидеть меня рядом после пробуждения? Да, я оказалась такой глупой, что не бросила его одного умирать. Хотя, справедливости ради, должна была уйти и ни разу не обернуться.

— Эмбер, — выдохнул он и попытался подняться.

Несколько мгновений я наблюдала за бесплодными попытками, после чего раздраженно выдохнула и помогла ему.

— Тебе надо в больницу, — сказала я таким тоном, чтобы Ронан сразу понял: это не обсуждается. Он и не пытался возражать.

Тяжесть мужского тела легла на мои хрупкие плечи. Мог бы хотя бы за стенку придержаться, но оборотень как будто решил, что я должна взять его и действительно тащить в больницу на своих руках.

— Мне тяжело, — пропыхтела я, потому что эта гора мяса и костей весила целую тонну.

— Извини, — пробормотал Ронан. Но в его голосе не было ни капли раскаяния, только боль и усталость. Как я это определила? Потому что чувствовала себя точно так же уже спустя минуту.

Кое-как мы с оборотнем выбрались из пещеры. Холод тут же куснул мои босые ноги, и я поджала пальчики.

— Сможешь обернуться? — я испытывала огромное желание сбросить с себя руку Ронана, но стойко терпела неудобство.

— Думаю, у меня получится, — кивнул мужчина и, наконец-то, отстранился от меня. Начав падать, он в полете на землю сменил ипостась и, покачиваясь, сделал два шага вперед.

— Отвернись, — потребовала я, потому что рвать еще одно платье у меня не было никакого желания. То, в котором я сбежала из дома, не выдержало оборота и полностью разорвалось.

Ронан послушно повернулся ко мне задом и вильнул хвостом. Воспользовавшись предоставленной возможностью, я скинула с себя наряд, который больше напоминал мешок из-под картошки, и начала процесс превращения в прекрасную волчицу.

Прикрыв глаза, я попыталась обернуться. Но чувство, когда мех волной покрывает меня изнутри, а потом вырывается наружу, так и не пришло. Как ни старалась, я не могла поймать ту эмоцию, которая заставила меня отринуть все человеческое и принять волка.

Повернув ко мне морду, Ронан окинул меня вопросительным взглядом.

— Не получается, — раздраженно проворчала я. Как будто я просто могла сделать это усилием воли. У меня, в отличие от него, не было такого богатого опыта жизни в шкуре оборотня.

И тогда мужчина, понимающе кивнув, зарычал на меня.

Это был зов истинного альфы.

И моя волчица, несмотря на свою природу, откликнулась на него. Я покрылась мехом так быстро, как никогда до этого. Удовлетворенно рыкнув, Ронан развернулся и потрусил прочь от пещеры. Я поспешила за ним, потому что совершенно не ориентировалась в этом лесу, и могла в два счета заблудиться, несмотря на то, что много раз здесь бывала со своими родственниками. Но даже наличие пещеры стало для меня неприятным сюрпризом.

Лапы Ронана слегка заплетались, но через некоторое время он вывел меня к дороге. Я узнала это место. Там, за поворотом, было имение Бейлов. Я действительно могла бросить его и вернуться домой. Но мне нечего было делать там, где мою жизнь не ценили и готовы были продать. Поэтому, мотнув головой, я потрусила вдоль дороги вслед за Ронаном, который благоразумно послушал моего совета и направлялся в больницу. Возможно, именно в ту, куда Гилберт должен был привезти Карлоса.

Глава 18

Путь был долгим. Имение Бейлов располагалось в нескольких милях от города, а Ронан то и дело останавливался и ложился на траву, тихо поскуливая. Мне было трудно даже представить себе, какую он испытывал боль. Когда-то давно, когда мне было лет десять, дед решил показать мне, что такое серебро и почему оно так опасно для нас. Он взял ружье и, открыв его, достал пулю. Рука его при этом была в перчатке. Но меня он заставил взять ее голой рукой. От пронзившей меня боли я закричала и выронила пулю. Дед велел поднять ее, но я только мотала головой, захлебываясь слезами от боли и страха. Тогда он взял мою любимую куклу, которую попросил прихватить с собой в тот раз, и пригрозил, что если я не подниму пулю, то он бросит куклу в огонь. Но и тогда я отказалась, думая, что он блефует.

Лэр Орион Бейл был не из тех, кто блефует. И в тот день я поняла это окончательно, потому что моя кукла сразу полетела в огонь разожженного камина. Рыдая, я все же подняла пулю и держала ее в руке столько, сколько потребовалось, чтобы дед удовлетворился. А когда он забрал ее, моя ладонь представляла собой ужасное зрелище. Она вся была покрыта волдырями, словно от сильного ожога, и болела нестерпимо.

“Теперь ты знаешь, что такое серебро”, — заключил дед и позволил войти тете Таше, чтобы она обработала и перевязала рану.

Боль прошла быстро, и только едва заметные шрамы напоминали о том дне. И теперь, глядя на Ронана, я поражалась тому, как спокойно и крепко он держится, несмотря на серебряную пулю в ране. Ее надо было сразу вытащить и обработать место ранения, но дед был достаточно жесток, чтобы заставить своего врага страдать столь изощренным образом. Рано или поздно его тело не выдержит. Повреждение станет слишком серьезным, и начнут отказывать внутренние органы. Поэтому следовало как можно скорее