Чувствуя себя виноватой, Пия отложила дела и уделила время давней знакомой, порасспросив ее о здоровье, работе в больнице и Типу. По-прежнему ли сын регулярно звонит из Бангалора, поинтересовалась она, но Мойна покачала головой: от него уже давно нет вестей, прошло две недели, как он прислал групповую фотографию с коллегами.

– Вот, гляньте. – Мойна достала мобильник.

На снимке, сделанном перед каким-то учреждением, три ряда молодых мужчин и женщин серьезно смотрели в объектив.

– А где Типу? – спросила Пия.

Мойна показала на юношу в костюме и галстуке, стоявшего в заднем ряду.

– Каким взрослым он выглядит, правда? – гордо сказала Мойна.

Пия кивнула, хотя в снимке было что-то не так. Она отправила фото на свой телефон и скачала в компьютер. На мониторе стало видно, что фотография подверглась обработке – лицо Типу было вставлено с помощью фотошопа.

Мойна обомлела, она даже не знала, что такое возможно.

– Это совсем нетрудно, – сказала Пия. – А уж для умельца вроде Типу вообще пара пустяков.

Женщины пролистали отметки о звонках в телефоне и журнал соцсети, надеясь, что они подскажут местоположение Типу.

Пия подметила, что парень старался общаться с матерью через мессенджер, но иногда звонил и присылал сообщения с номеров, которым предшествовали международные коды: +880, +92, +98, +90.

– Мойна, вы обратили внимание, что звонки и сообщения поступают с зарубежных номеров?

– Да, я заметила и даже спросила об этом. Типу сказал, что связывается через иностранные серверы. Мол, так дешевле.

– И вы поверили?

– А как не поверить? – Мойна беспомощно пожала плечами. – Сын в этом разбирается, я же ничего не смыслю.

– Вы пробовали звонить по этим номерам?

– Нет. Типу велел не донимать его в Бангалоре. Сказал, у него не фиксированный график, а личные звонки в рабочее время категорически запрещены. Если я хотела поговорить с ним, я посылала сообщение на почту, и обычно через час-два он перезванивал. Но вот последние две недели не отвечает, хотя я шлю сообщения одно за другим.

Все это удивляло и тревожило. Пия попросила показать другие снимки, присланные Типу. И они оказались групповыми фотографиями, сделанными в офисе, парке и помещении, похожем на общежитие. Пия быстро поняла, что здесь тоже применен монтаж. Видимо, фото были взяты с чьей-то страницы в соцсети.

Стало ясно, что Типу старательно обманывал мать. Вместо работы в Бангалоре он, похоже, укатил в Бангладеш. Судя по телефонным кодам, оттуда он отправился в Пакистан, Иран и Турцию. Но зачем? И на какие деньги? Сомнительно, что жалованья за работу в Сети хватило бы на такое путешествие.

Номер, с которого пришло последнее сообщение от Типу, не имел кода. Но текст был отправлен в тот же день и почти в то же время, что и анонимное письмо о дельфинах. Вот тогда-то зародилось подозрение, что Типу с этим как-то связан.

Пия настояла, чтобы они пошли к Мойне и осмотрели комнату ее сына. Там стоял запертый железный шкаф.

– Сюда вы заглядывали? – спросила Пия.

– Нет, но я знаю, что в нем хранится. Всякие устройства и ваши подарки за все годы.

– Давайте в этом удостоверимся. Ключ есть?

– Нету.

Пия сбила замок молотком. Шкаф оказался почти пуст, в нем покоилась всякая дребедень, но подарки – старые компьютеры, мониторы, клавиатуры, игровые приставки и прочее – исчезли. Видимо, Типу их продал, собирая деньги на поездку.

На нижней полке стоял пластиковый пакет, набитый бумагами – с виду ненужным хламом. Глянув пару-тройку листов, оказавшихся распечатками со всяких сайтов, Пия вернула пакет на место.

– У Типу есть паспорт? – спросила она.

– Насколько я знаю, нет, – сказала Мойна. – Он так и не выправил новый вместо того, с которым ездил в Америку.

Стало ясно, что с поддельными документами Типу отправился в нелегальную поездку, закончившуюся в Турции. Разъезжал он уже долго, но аккуратно поддерживал связь с матерью. Такого не бывало, чтобы он замолкал на две недели. Пия не могла избавиться от чувства, что в столь долгом молчании кроется нечто зловещее и Типу, видимо, угодил в беду.

Через знакомую она связалась с неправительственной организацией, занимавшейся беженцами и мигрантами. Там ей сказали, что это обычная история, в последние годы то и дело сообщают о подростках и юношах, без ведома родных уехавших из дома. Да, сухопутный маршрут Пакистан – Иран – Турция – главный путь мигрантов. Что касаемо конкретного случая, организация вряд ли сможет чем-то помочь, поскольку завалена работой, а персонала не хватает. Лучше всего найти человека, имеющего доступ в мигрантские сети, и попытаться что-нибудь выяснить по неофициальным каналам.

Пию изводил образ Типу, погибающего в Турции, как еще один выбросившийся на берег дельфин. Многочисленные телефонные звонки результата не дали. Она была на грани отчаяния, когда, решив еще раз заглянуть в пластиковый пакет с бумагами, сделала ошеломляющее открытие.

– Распечатки оказались вовсе не беспорядочны. Вы не поверите, Дин, но почти все они имели отношение к Венеции! Типу выискивал в Сети материалы по самым разным темам – история, география и даже зоология. Представляете? Какая там фауна в Венеции! Я подумать не могла, что он этим интересуется. В пакете имелись даже подробные планы городских районов, которые он собственноручно зарисовал карандашом. Казалось, он стал одержим Венецией. Причем это не было мимолетным увлечением. Я посмотрела даты – в распечатках они наверху листа – и поняла, что этим он занимался целых два года.

– Вот как? – удивился я. – Выходит, он начал собирать материалы вскоре после того случая с коброй?

– Наверное. Еще он изучал сухопутные маршруты из Ирана в Турцию и Европу. А также заполнил формы на паспорта для себя и Рафи. Стало быть, они собирались ехать вместе, и тогда я позвонила Хорену – не известно ли ему, где сейчас Рафи. От него я узнала, что год назад тот уехал за границу – распродал все свои пожитки, включая лодку, и исчез. До недавнего времени вестей от него не было, но в прошлом месяце он прислал знакомому свою фотографию откуда-то из Европы. Откуда именно? – спросила я. Хорен не знал, но сказал, что попросит того парня переслать ему снимок. Спустя час фотография была в моем телефоне: Рафи на мосту через канал. – Пия смолкла, переводя дух. – Я почти уверена, что фото сделано в Венеции, потому-то и написала вам с просьбой позвонить. Вдруг вам удастся найти Рафи, раз уж вы там… Я, конечно, понимаю, это маловероятная случайность…

“Случайность” так меня шибанула, что я уже не слышал Пию, но, закрыв глаза, вцепился