несколько часов. Только временами смеялся над забавными фрагментами и отмечал, что ему понравилась та или иная фраза. А закончив очередной рассказ, всегда высказывался о героях, как о реальных людях. Мне было так лестно, что он наконец понял, кто я такая.

Вечерами Чарли готовил нам ужин. Он знал всего несколько рецептов: кесадилья, яичница с беконом, жареная картошка с мясом, сэндвичи, стейк. На десерт мы выпивали по чашке горячего шоколада.

А еще он писал. Набросал несколько страниц о наших отношениях. Дал мне их прочесть и попросил честно сказать, что я думаю. Откровенно и безжалостно. Текст напомнил мне его сообщения. Чересчур длинный, путаный и слишком эмоциональный. Вовсе не такой честный и точный, как рассказ, который он написал в колледже. Но этого я говорить не стала. Сказала, как рада, что он снова пишет, и как бы мне хотелось прочесть больше. Тут я не кривила душой. Мне и правда этого хотелось.

20

– В общем, мне сообщили, что они хотят опубликовать «Супер 8», – именно так, непривычно скромно, Дэвид сообщил нам новость.

Мы сидели в «Сити-баре» за нашим столиком. Он в притворном смущении отпустил глаза.

– В осеннем сборнике. Вчера написал редактор «Харперс».

«Харперс». Он так это произнес, будто речь шла не об одном из самых популярных современных журналов, а о какой-то газетенке.

Дэвид быстро покосился на Вивиан.

– Поздравляю! – как и остальные, отозвалась та, но не встала и не предложила за это выпить.

Опубликовать в журнале согласились ту самую роуд-стори, которую мы обсуждали в первом семестре. Мы чокнулись, я изобразила, что ужасно рада за Дэвида, но внутри у меня все бурлило.

Весь вечер он искоса поглядывал на Вивиан, будто та была что-то ему должна.

Вероятно, Дэвид вызывал у меня такое отвращение, потому что я отлично понимала его жажду. Он страстно желал, чтобы его любили, и думал, что теперь это с ним наконец-то произойдет. В общем, путал любовь с восхищением или считал, что это одно и то же.

Я раз шесть или семь проверила, нет ли у меня в почте новых писем. Будто из «Нью-Йоркера» в принципе могли ответить в 10 вечера во вторник.

С того дня я вообще стала маниакально проверять почту, по десять, по сто раз за час. По большей части только этим в то время и занималась. У меня, единственной из всего семинара, еще не было публикаций. Чарли оказался прав – я лихорадочно искала внешнего одобрения. Пусть хоть раз, хоть разок меня напечатают. Тогда я сразу же успокоюсь и поверю в себя.

Вивиан начала встречаться с Роаном. Нам с Уилсоном она об этом сообщила как-то в понедельник хмурым мартовским утром, когда мы сидели в кофейне «Джонсон Паблик Хаус».

– Мы с Роаном не хотим, чтобы на семинаре возникла какая-то неловкость, – объяснила она, наклонившись над столом. – Так что никому не говорите.

По выходным в кофейне всегда было полно студентов – не лучшее место, чтобы делиться секретами. Но в этот раз в зале не оказалось никого из знакомых.

– Так не в курсе-то только Сэм и Дэвид, – рассмеялся Уилсон.

– Это разобьет Дэвиду сердце, – подхватила я.

– Можно, я сам ему скажу? – не унимался Уилсон.

– Нет! – со смехом отрезала Вивиан. Потом пожала плечами. – Но вообще, как хочешь. Мне правда по фигу, если кто и узнает. Все равно нам учиться вместе осталось всего пару месяцев.

– Как думаешь, серьезно у вас?

– Не знаю. Все произошло буквально, – она покосилась на телефон, – двенадцать часов назад. Кстати, он, может, скоро сюда заскочит.

– И нам придется делать вид, что мы ни о чем не догадываемся? – спросила я. – И вообще, расскажи, как все прошло.

– Очень неплохо, – улыбнулась Вивиан.

Уилсон, вспыхнув, уткнулся в ноутбук.

А Вивиан под столом набрала мне сообщение.

Роан в этом деле офигенно хорош.

И как по волшебству, в ту же минуту в кофейню вошел Роан. Заметил нас в уголке, помахал и начал пробираться к нам сквозь толпу посетителей, на ходу разматывая шарф и расстегивая толстую парку с отороченным мехом капюшоном. Весь сияя, он бросил сумку на стул рядом с Вивиан. Волосы у него были еще влажные после душа.

– Пойду кофе возьму. Кому-нибудь принести? Вив, хочешь еще?

– Нет, спасибо, мне хватит, – отозвалась она.

И тоже просияла.

Все утро мы усердно работали, а потом заказали еще кофе, булочек, что-то перекусить и принялась сплетничать, как всегда бывает, когда собирается большая компания.

Было очень здорово. В телефон я заглянула только через несколько часов и обнаружила, что мне писал Чарли, спрашивал, чем я занята.

Джонсон Паблик Хаус, подходи! – внезапно ответила я. В то, что он на самом деле придет, я не верила и очень удивилась, когда через десять минут Чарли действительно вошел в кафетерий. Наши взгляды встретились. Он заметил, что я не одна, и явно напрягся.

А мне вдруг подумалось, что я поступила очень скверно. И по отношению к нему – не предупредив, что со мной друзья, и по отношению к ним – не сказав, что к нам сейчас присоединится Чарли. Я ведь не говорила им, что мы снова вместе. Им бы это не понравилось. А Чарли некомфортно было с ними общаться. Он чувствовал, что они его недолюбливают, хотя Вивиан ему нравилась.

Затем я внезапно разозлилась. Почему это я должна кого-то предупреждать? Вивиан и Роан весь день сидят бок о бок, флиртуют, смеются, и никто их не осуждает.

– Чарли пришел, – негромко сообщила я.

И мои друзья тут же притихли и уткнулись в свои ноутбуки, как школьники, когда в класс входит учитель.

– Привет, малыш, – поздоровался Чарли.

– Привет. – Лучше бы он не называл меня так перед всеми. – Я и не думала, что ты правда придешь.

– Не надо было? – надулся он.

– Нет, что ты.

– Привет, чувак! Рад тебя видеть, – вклинился Роан.

– И я тебя. – Чарли кивнул Уилсону и улыбнулся Вивиан. – Привет, Вивиан! Лея сказала, ты дописала роман. Отличные новости!

– Спасибо, Чарли, – отозвалась она. – Посидишь с нами? Возьмем еще стул.

– Да нет, спасибо. – Он снова обратился ко мне. – На самом деле я забежал спросить, не дашь ли ты мне ключи, чтоб я подождал тебя в квартире. Неохота ехать домой, а потом обратно. И бензин жечь зазря.

– Оу.

Ребята наблюдали за нами. Я больше не боялась Чарли, но давать ему ключи, пусть даже всего на час, мне не хотелось.

– Вообще-то я как раз собиралась уходить. Пошли