так на тебя пялится, что шальная мысль проскочила, что намеренно тебя утащил в берлогу, — я мгновенно краснею, мысленно благодаря слой тоналки на лице за то, что муж все равно этого не заметит.

Меня с удвоенной силой начинает мутить и подташнивать. Ужасный обед выдался. Я бы лучше на эшафот вышла, чем снова испытать все это напряжение, циркулирующее между двумя пассивно-агрессивно настроенными самцами. И несмотря на то, что Олег со вчерашнего вечера сдувает с меня пылинки, я уже не могу не думать о другом мужчине, полноправно овладевшим моими мыслями.

Как не думать, когда муж рядом сидит, Макс напротив… Он ушел, а меня до сих пор в жар бросает от того, что успела разглядеть в его глазах. Олег тоже заметил, не слепой, но раздутое не без моей помощи эго не дает усомниться в своей незаменимости. За руку держит, словно он единоличный хозяин моего тела и сердца, а я задыхаюсь внутри, стоит лишь вспомнить, как стонала и орала в теплые и влажные губы Максима, подмахивала его мощным толчкам, сжимала внутри его, отпускать не хотела. Каменного, сильного, дикого. «Еще» просила, умоляла, имя выкрикивала, раз за разом, принимая в себя.

Довлатов так много раз за ту ночь стал частью меня, что не вытравить никак теперь из глупого сердца. А забыть не могу, как бы ни отталкивала его, как бы ни держалась стойкой и хладнокровной. Попалась я, отравилась им и не уверена, что теперь на меньшее по эмоциям и чувствам буду согласна.

К Олегу почти ничего не осталось, лишь тепло и привычка. Сама от себя такого не ожидала. Еще несколько дней назад я была уверена, что наш брак — устоявшаяся константа. Все проблемы казались решаемыми, а неидеальный муж таким же родным, как и раньше. Никто не совершенен, и трудности есть в любой семье. Я верила, что мы их обязательно преодолеем. Своей связью с грудастой помощницей Олег меня буквально разрушил, обнулив все, через что мы вместе прошли. Он — предатель и изменщик, выбравший самый легкий и банальный путь из кризиса в наших отношениях. Но я ощущаю себя не меньшей предательницей. А теперь еще и чувство вины, вместо злости и ярости, потому что Олег хотя бы покаялся в своих грехах. Я же лгу, глядя ему в глаза.

Отмотать бы вспять время, но не на ночь нашу с Максом, а сразу — в аэропорт, чтобы опоздать на тот рейс и никогда с ним не встретиться. Злая судьба, коварная. Зачем вмешалась в мой привычный уклад со своей случайной неслучайностью?

— Ко мне возле клуба приставали, Макс благородно себя проявил. У ревности глаза велики, Олег, — бесстыдно защищаю любовника в глазах мужа, тактично умолчав о том, что «быть благородным» в системе координат Макса — это перетрахать меня во всех позах.

— Думаешь, я ревную к амбициозному пацану? На мой взгляд, у таких еще молоко на губах не обсохло, при всем моем уважении к Анжеле. Это не ему в укор, а констатация факта. Мне не понравилось, как он сейчас на тебя смотрел. С другой стороны, приятно, когда твою жену хотят все, а она — твоя, — вслух рассуждает Олег, слишком быстро вновь окрестив меня «своей».

— Ты форсируешь события насчет нас, — спешу напомнить ему, что еще ничего не забыто. — А про взгляды, тебе показалось.

— Да, на Сашу здесь все так смотрят, — кивает Вера, стараясь сгладить углы. — Красивая она у тебя, — дарю подруге теплый и благодарный взгляд, одними губами произнося «спасибо».

— Что за грустный тон, Вер? Ты тоже роскошно выглядишь, — салютуя ей чашкой чая, мягко смеется Олег. Можно подумать, что это флирт, но муж тут же утыкается носом в мою шею и с шумным вдохом нежно шепчет:

— Эх, Сашка, — с благоговением ласкается когда-то любимый мужчина, в то время как я просто пялюсь на крошечные и редкие снежинки, опадающие за окном, и мысленно уношусь к их танцу в ту новогоднюю ночь, где существовали только мы с Максом.

Глава 12

Максим

Словно дебил минут сорок проторчал на крыльце «Сугроба», все на что-то надеясь. Хотя бы на гребаное смс. Хрен там. Снегурке не до моих уязвленных чувств. Главное, мужа успокоить и подозрений не вызвать. А я… да похуй ей на меня. Развлеклась, самооценку подправила, теперь можно с чистой совестью ублюдка своего ублажать.

В ресторан, где забился встретиться с друзьями, заваливаюсь злой как черт, с обветренной физиономией и онемевшими от мороза пальцами.

Путь не близкий, а такси брать не стал, про перчатки забыл и курил всю дорогу как паровоз. Как добрался — не помню, по пути прогонял одну и ту же мысль. Какого хера она с ним осталась?

И в башке стоп-кадром последняя сцена из кафе, откуда меня культурно «послали». Снегурка даже взгляд на меня не подняла, обжимаясь со своим недомужем. Сука, как же вмазать ему хотелось. До трясучки просто. От души залепить промеж глаз, чтобы забыл, как свои грязные лапы к моей Сашке тянуть.

Оставляю в гардеробе сноуборд и верхнюю одежду, прохожу в зал. Заметив меня, парни оживляются и машут руками. Помимо Никитоса и Руса, за столиком три какие-то левые бабы и Жанна. Судя по раскрасневшимся довольным лицам, все уже успели закинуться горячительным. Веселые, взбодрившиеся после гонки по склонам, максимально настроенные на бурное продолжение отпуска. Я еще не присоединился, но уже чувствую себя лишним на этом празднике жизни. Тело, как деревянное, тупая боль в мышцах, в мозгах сплошные загоны.

— Макс, — окликает меня знакомый голос. Мама. Черт, а она-то тут что забыла? Ресторанов в поселке хренова туча, но закон подлости сегодня упорно работает против меня.

Остановившись в проходе, резко сворачиваю с намеченной траектории.

Мама спешно поднимается из-за столика и тоже направляется мне навстречу.

Кристина и братья Красильниковы приветственно кивают. Они теперь весь отпуск вчетвером будут тусоваться? У нее же вроде девичник, или я чего-то не понимаю?

— Хорошо, что я тебя встретила, — в лице матери читается беспокойство и одновременно облегчение. Она кивает на ближайший свободный стол. — Пойдем там присядем. Нужно поговорить.

Знаками даю понять друзьям, что скоро буду. Они само собой не в восторге. Моей маман определенно очень много в эти новогодние праздники, а тусоваться рядом с предками — такое себе развлечение, даже если эти предки не твои, а лучшего друга.

Раздраженно выдохнув, опускаюсь на стул. Мама усаживается напротив меня. Проницательный взгляд оценивающе осматривает с головы