до ног, вокруг губ собираются тонкие едва заметные морщинки. Она напряжена, нервничает, а у меня внутри личный Армагеддон и нет ни малейшего желания утешать ее и успокаивать.

— Извините, но столик забронирован. Мы можем предложить вам другой, — тактично сообщает подоспевший молоденький официант.

— Мы заказывать ничего не будем и освободим столик через пятнадцать минут, — вежливо улыбнувшись, отзывается мама. Понимающе кивнув, парень уходит.

— Мам, давай быстрее, меня друзья ждут, — поторапливаю я.

— А ты почему не с ними? — она складывает локти на столе, как прилежная школьница, и немного подается вперед, дотошно всматриваясь в мое лицо. — Вы разве не вместе поехали кататься?

— Разошлись немного. Я отстал.

— Они больше часа здесь, — пытается меня подловить на вранье.

— Я сильно отстал, — почти не вру, но вдаваться в подробности не намерен.

— Максим, что происходит? — склонив голову, мама устало вздыхает. В бирюзовых глазах плещется тревога.

— Ты о чем? — делаю вид, что понятия не имею, что она имеет в виду.

— Почему на звонки не отвечаешь? Эдгар тоже не смог с тобой сегодня связаться, — в голосе просачиваются горькие нотки.

— С папой мы вчера разговаривали, а сегодня я на склоне был. Извини, но во время спуска проблематично болтать по телефону. Ты об этом хотела поговорить?

— Что тебе сказал отец?

— Именно то, что ты влила ему в уши, — получается грубо, но, черт, они оба меня реально достали со своими нравоучениями.

— Разве я не права? — мама упрямо поджимает губы. — Или не имею права беспокоиться о своем сыне?

— Конечно имеешь, — соглашаюсь я. — Но ты нагнетаешь, мам. Делаешь из мухи слона.

— А я так не думаю. Не нужно считать меня слепой старой клушей, — она бросает на меня негодующий взгляд.

— Я так никогда не считал. Ты точно не старая клуша. Не прибедняйся. — усмехнувшись, отвечаю я.

— Ты с ней спал? — она, наконец, переходит до сути своих претензий, а я уж думал, так и будем ходить вокруг да около.

— Мы там всю ночь провели. Как ты думаешь?

— Ты понял, о чем я спрашиваю, — мама повышает голос, глаза мечут молнии. Вот как с ней разговаривать в таком состоянии. Что бы я ни сказал, она все равно устроит мне вынос мозга, потому что ответ ей уже известен. Лгать бессмысленно. Я понимал это с самого начала.

— Сашу не трогай. Инициатива исходила от меня, — твердо отвечаю я.

Мама закрывает глаза, делая глубокий вдох, рефлекторно сгребает скатерть в кулаки, отчего елочное украшение в декоративном горшке заваливается на бок. Я ставлю его на место и, наклонившись, накрываю кисти матери ладонями.

— Ты устраиваешь трагедию на пустом месте. Накручиваешь себя, отца. Зачем? Мы с Сашей…

— Даже имя ее слышать не хочу, — шипит мама, распахивая глаза. — Поклянись, что ты больше с ней не увидишься, — бескомпромиссно требует она.

— Я не указываю тебе, с кем ты можешь общаться, а с кем нет, — убрав руки, откидываюсь на спинку стула и выразительно смотрю на оставленный ею столик, где она прекрасно проводила время в мужской компании. — Постарайся ответить мне тем же. Мам, я тоже имею определенные права. Одно из них — не спрашивать у тебя разрешения. Время, когда ты могла мне что-то запретить, давно осталось в прошлом.

— Значит, мое мнение для тебя ничто?

— Сейчас твое мнение предвзято и продиктовано эмоциями. Когда они схлынут, ты поймешь, что Саша не заслуживает такого отношения лучшей подруги.

— Лучшая подруга не стала бы лезть в постель к моему сыну, — яростно возражает мама.

— Она никуда не лезла, — упорно стою на своем.

— Ты ее силком заставил? Наручниками к кровати приковал? Тогда тебе прямая дорога в тюрьму, мой мальчик. Я тебя так не воспитывала.

— Мам, у нас чувства. Она мне нравилась. Давно.

— Ты идиот? Какие чувства? — мама переходит на крик, собирая все взгляды в зале.

Отлично. Вот и скандал подоспел. Официант снова приближается к нам, спрашивает, все ли в порядке. Это немного остужает материнскую истерику, но я уверен, что новый взрыв не за горами. Поэтому сразу выдаю ей весь расклад:

— Я влюбился, мам, и чем быстрее ты примешь ситуацию, тем проще нам будет общаться в будущем.

Она какое-то время смотрит на меня шокированным изумленным взглядом, словно не веря, что я ее не разыгрываю и говорю абсолютно серьезно.

— А то, что она с мужем помирилась, и у них сейчас второй медовый месяц, тебя не смущает? Нет? — резкие слова матери одновременно задевают все болевые точки, выжигающей кислотой разливаясь внутри. — Ты думаешь, почему мы с Крис здесь торчим? Чтобы не болтаться у них под ногами и дать им побыть вдвоем. Послушай, я дико зла на Сашку, но, как женщина, которую не раз предавали, понять могу. Макс, да о чем тут говорить. Посмотри на нас с отцом, сколько раз мы проходили через похожие проблемы, но до сих пор остаёмся вместе. Я могу сколько угодно кричать, что подаю на развод, но в реальности никогда этого не сделаю. Потому что мы семья. Были, есть и будем.

— Ты не разводишься с отцом по другой причине, — так же безжалостно бросаю матери в лицо неприглядную правду. Мы никогда не жалили друг друга с такой жестокостью, но, видимо, рано или поздно это должно было случиться.

Я отвечаю на удар, а она наносит новый:

— Неважно. В каждой бочке свои заморочки. Будь на твоем месте другой парень, я бы ее всячески поддержала, но ты мой сын, Максим. Мой. И я не прощу, что Саша использовала тебя, как таблетку от стресса. Она поступила как эгоистка, наплевав на меня, на твои чувства, о которых ты красочно рассуждаешь. Да, я в шоке и ярости, потому что не ожидала такого предательства от близкого мне человека. Я ей доверяла, делилась наболевшим. Она была мне как сестра, а что я получила в ответ? Она попользовалась моим сыном и снова прыгнула в постель к своему мужу. Скажи, тебе зачем эта грязь? Ты умный, взрослый самодостаточный парень…

— Они не вдвоем. С ними Вера, — бесцветным тоном перебиваю я. Нервно тряхнув головой, сжимаю челюсть до скрежета зубов и резко встаю.

— Максим, подожди! — мама подрывается и бежит за мной. — Остановись. Мы не договорили!

Выхожу на улицу, быстро спускаюсь по ступеням и, остановившись возле урны, закуриваю. Вдыхаю ледяной воздух вперемешку с никотином, горло обжигает, сердце гулко барабанит по ноющим ребрам, а в голове заезженной пластинкой крутится одна и та же фраза:

«А то, что она с мужем помирилась, и у них сейчас второй медовый месяц, тебя