Сэр Джордж же смотрел на него мутным взглядом, слушал вполуха и думал о том, как неудачно все складывается. Негус Нагаст ведь еще и ополчение из лояльных племен собирал, и скоро эти отряды начнут втягиваться в Сомали, довольно быстро его оккупировав. Совершенно дикие и ничему толком не обученные отряды, но неплохо вооруженные. Во всяком случае, у каждого будет по магазинному карабину. Дешевому и надежному. Да и в самой Кении неспокойно. Сэр Джордж прекрасно был осведомлен о том, что в Имперской гвардии служило свыше пяти тысяч кенийцев. Да и вообще иммиграция из Кении в Империю через Абиссинию шла довольно интенсивная. И у них у всех здесь оставались родственники, которые симпатизировали скорее Империи, чем Альянсу. Тем более что даже железную дорогу, пришедшую в Найроби, построили на имперские деньги. А она сильно улучшила жизнь местного населения. И что с этим делать? Не восстанут ли местные при приближении Имперских войск? Вот в чем вопрос. И ответа на него сэр Джордж не знал…

Николай Александрович сидел на заседании Ставки. Очередном. Пытался вслушаться в слова, которые говорил тот или иной докладчик. И чем дальше, тем тяжелее ему становилось. Наконец дыхание затруднилось, грудную клетку сдавило, пронзив всю тупой болью, в глазах потемнело, и Император потерял сознание прямо за столом…

Пришел в себя он уже вечером. У себя в комнате.

Рядом дежурила сиделка, сразу же поднявшая шум.

Тут же прибежали врачи, которые находились через комнату. Началось бурное шевеление всего и вся. Однако крайне непродолжительное, оставив Императора отдыхать.

Но Николай Александрович рассудил иначе. И вызвал сына.

– Отец, – тихо произнес Всеволод, входя. – Почему ты не в постели? Врачи сказали, что у тебя, вероятно, был сердечный приступ.

– К черту врачей!

– Отец!

– Что отец?! Я думаю, что от меня все уже устали. Сдохну. Всем легче станет.

– Что ты такое говоришь? Эта война только на тебе и держится!

– Вздор!

– Если бы… ты не понимаешь… ты ведь на себя со стороны посмотреть не можешь. А я могу. Ты – символ победы. Сколько раз «хитрый византиец» обыгрывал всех своих врагов? Даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Люди верят в тебя. Погибнешь ты – погибнет их вера в победу. Безусловную победу. Смешно сказать, но если верить данным разведки, то население Альянса также верит в твою победу. И это несмотря на усиленную пропаганду их руководства. И эта вера – вещь великая!

– И пустая… – мрачно произнес Николай Александрович. – Я просто человек. А они навыдумывали себе сказок. Ты никогда не думал о том, как сложно оправдывать выдумки народных масс о тебе?

– Постоянно про это думаю.

Помолчали.

Николай Александрович отхлебнул маленький глоток кофе. Чем вызвал неподдельное раздражение на лице сына.

– Ладно, ладно… – скривившись, произнес Император и поставил чашку с кофе на стол. – О чем говорили на том совещании? Я его едва помню.

– Если отбросить красивые слова, то все плохо. Все очень плохо.

– Почему?

– Потому что эта война может идти десятилетиями. Твое желание, отец, избежать перенапряжения сил и экономического истощения населения не позволяет сформировать достаточно мощные войсковые соединения в нужном количестве для того, чтобы взломать оборону Альянса и развить успех.

– Мы наносим им поражение за поражением.

– Но не побеждаем.

– Мы стачиваем их ресурсы и мобилизационный потенциал.

– Слишком медленно. Если все пойдет дальше так, как идет, мы сможем воевать с силами Альянса многие десятилетия. Мы не можем победить их, а они нас. Да, наша экономика и наш тыл чувствуют себя комфортно, а их – нет. Но что это меняет? Ты сам мне много раз говорил – война должна быть экономически целесообразна. Нет смысла воевать просто ради войны. А экономика должна быть экономной. То есть экономия здесь и сейчас не должна приводить к существенно большим затратам потом.

– Допустим, – мрачно произнес Николай Александрович. – И что ты предлагаешь?

– Отец, я считаю, что мы должны изменить стратегию. Глобально.

– Я весь внимание.

– Нужно провести мобилизацию всего общества. Затянуть пояса потуже. Мобилизовать и поставить под ружье как можно больше солдат. Уменьшить потребление всего, что не относится к обязательным, жизненно важным товарам. Все предприятия, которые только можно, перевести на производство военных товаров, чтобы обеспечить снабжением и вооружением резко возросшую численность вооруженных сил. И…

– И что дальше?

– В каком смысле?

– Ну вот мы сделаем это. И что дальше?

– Как что? Победа.

– Ты уверен?

– Вполне.

– А я вот не уверен. Смотри. Я выстраивал экономику Империи специально таким образом, чтобы ее по дурости нельзя было махом перевести на военные рельсы. Мало ли меня самого приспичит? Вдруг моча в голову ударит? Поэтому если мы пойдем по этому пути, то нам придется потратить очень приличное количество времени и сил. Законы кое-какие переписать. И так далее. Но главное – преодолевать достаточно жесткое сопротивление бизнеса.

– Но зачем ты это делал?

– Это защита от дурака. Выиграть военный конфликт, мобилизовав всю страну, может даже дурак. Это огромная, просто чудовищная мощь. Но стоимость такой победы – колоссальная. Если бы на горизонте замаячила угроза физического уничтожения населения Империи, то я бы начал потихоньку готовиться к мобилизации общества и экономики. Это – единственная причина, по которой можно подобным заниматься. Да и то – нужно очень вдумчиво посмотреть на то, как избежать подобного. Политика – это концентрированное выражение экономики, а война – это продолжение политики иными средствами. То есть, грубо говоря, война – это просто способ хозяйствования. Один из многих.

– Отец, ты серьезно?

– Вполне.

– Как война может быть способом ведения хозяйства?

– Ты выращиваешь пшеницу на своих десяти гектарах. Потом продаешь. На вырученные деньги покупаешь кирпичи и строишь дом. Но ты хочешь построить его быстрее, понимая, что стройка затягивается и дом может развалиться от ветхости раньше, чем ты его построишь. Как тебе поступить? Есть ровно два способа. Первый – улучшить эффективность производства. Второй – увеличить объем производства при той же удельной эффективности. В данном случае – через увеличение посевных площадей. Первый способ долгий и не вполне надежный. Ты можешь придумать, а можешь и не придумать, как улучшить эффективность труда. Второй – рискованный, но быстрый. Ты берешь палку покрепче и отправляешься к соседу. Бьешь его по башке и отбираешь его участок земли. Другие соседи вполне могут тебя организованно поколотить за это. Чтобы этого не произошло, ты придумываешь мотив, благодаря которому все посчитают, что ты прав и вообще поступаешь справедливо. И вот – раз – и у тебя уже двадцать гектаров под посевы. Понимаешь?