Джек поколебался, потом взялся за хлыст.

— Значит, на Понт-стрит.

Когда Лукас самостоятельно вылез из коляски, то почувствовал себя так, словно его отмолотили полдюжины кулачных бойцов. Если таковой оказывается награда за достойный поступок, тогда уж лучше быть одним из бесенят у сатаны.

— Вот ведь проклятие! — выругался он, повиснув на Джеке.

— Пожалуйста, уложите лорда Хэдли на софу, а я пока отведу сына в его комнату и успокою. — Кьяра указала им на соседнюю гостиную. — Яненадолго.

Стиснув зубы, Лукас кивнул. Ребра ныли не переставая, но он пытался держать себя в руках.

— Лорд Джеймс, в буфете есть бренди. Будьте так любезны, налейте себе и лорду Хэдли. — Помолчав, она добавила: — Уверяю вас, бренди получено прямо от «Уэнделла и Бриггза», и в него ничего не подмешано.

Джек послушался, налил себе и прикончил свою порцию одним глотком.

— Перестань дергаться, — проворчал Лукас. — Когда она вернется, у нее в руках не будет ни волшебной палочки, ни зуба дракона, чтобы заколдовать тебя. — Он удобнее устроился на подушках. — Ты же видишь, леди абсолютно нормальный человек.

Сцепив руки за спиной, Джек подошел к камину, чтобы лучше разглядеть картину над каминной полкой.

— Интересный выбор, — задумчиво проговорил он, внимательно разглядывая акварель с морским закатом.

Лукас знал, что его приятель большой любитель искусства, но хранил это в тайне ото всех, кроме самых близких друзей.

— У господина Тернера острый взгляд и живое воображение во всем, что касается света и цвета, — продолжил Джек. — При этом он разрушает все законы живописной традиции, поэтому многие отрицают его гений.

— Леди Шеффилд не придерживается общего мнения, — откликнулся Лукас. — У нее свое собственное.

— Хм. — Джек медленно повернулся к нему. — Я беспокоюсь за тебя, Лукас.

— К черту! Со мной бывало и похуже, когда, изрядно нагрузившись, я падал с лошади, — остановил он приятеля. — И, как видишь, выжил.

— На этот раз — возможно, — мрачно произнес Джек, — но боюсь… — Он замолчал, когда в комнате появилась Кьяра с подносом в руках, на котором лежали медицинские принадлежности.

— Будьте любезны, подержите вот это, пока я освобожу лорда Хэдли от остатков сюртука. — Она протянула Джеку тазик с горячей водой. — Передайте мои извинения вашему камердинеру, сэр, — пробормотала Кьяра, пуская в ход ножницы. — Пусть он договорится с Уэстоном, чтобы тот прислал мне счет за обновление вашего гардероба. Судя по всему, знакомство с моим сыном имеет сокрушительные последствия для вас.

— Это небольшая цена за возможность отточить собственное мастерство играть в крикет. — Лукас поморщился от боли. — Э… Кстати, о мастерстве…

— Ох, извините. — Занервничав, она стала торопливо резать последние швы на рукаве. — Сейчас я смогу досконально осмотреть грудную клетку. — Ее рука легла ему на грудь, под сердце. — Сделайте глубокий вдох.

Он медленно наполнил легкие воздухом. Было больно, но в то же время весело, потому что еще никто в жизни так не хлопотал вокруг него. Еще ни одну даму не волновали так его синяки и шишки.

— На мой взгляд, все кости целы. — Она забрала тазик у Джека. — Откиньте голову назад.

— Зачем?

— Сейчас мы смоем грязь, а потом наложим особую мазь из арники, которая рассосет отек. А эта настойка из коры ивы снимет боль. Возьмете с собой домой кое-какие средства, которые я сама приготовлю. Будете принимать их ежедневно, через каждые четыре часа, и вам станет легче.

— Да вы настоящий медик, леди Шеффилд, — удивился Джек, глядя, как она растворяет какой-то порошок в стакане воды.

— Помимо занятий наукой, мне очень интересно изучать основы… — она запнулась, — целительства. Что бы там ни говорили обо мне, лорд Джеймс, это зелье не превратит вашего друга в лягушку.

— Простите, если у вас сложилось неправильное впечатление обо мне, — начал оправдываться приятель. — Мне совершенно не хотелось вас обидеть.

— Не надо извиняться, сэр. — Кьяра повернулась к Лукасу в профиль, и в косом солнечном свете он вдруг увидел, как она молода и какой у нее беззащитный вид.

И как она красива! Волосы сияли золотом, тонкие вьющиеся пряди подчеркивали изящную лепку лица.

— Мне известно, что говорят у меня за спиной, — продолжила Кьяра. — Вы не виноваты в том, что на ум вам пришло самое худшее.

— Джек достаточно умен, чтобы ни о ком не судить на основании слухов, — вступился за него Лукас. — Я прав, Джек?

— Я твой друг, разве не так? — парировал Джек. — Это говорит о моей преданности, а не о здравом смысле.

Наклонившись, Кьяра скрыла улыбку.

— Я все еще не поблагодарила вас за помощь, сэр. Не знаю, как бы я справилась с двумя перемазанными особами мужского пола, чтобы самой довезти их до дома.

— Не сомневаюсь в том, что вы сами со всем справились бы, мадам. — Тон у Джека заметно потеплел.

Лукас слегка выпрямился.

— Как Перегрин после первого перенесенного шока? Вы уверены, что его не задело копытами?

— Для него это небольшая встряска, не более того. — Кьяра наложила еще мази ему на разбитую челюсть. — Больше всего он беспокоится о вас. Только благодаря обещанию дать ему полный отчет о вашем состоянии удалось удержать его наверху.

— Надо будет увидеться с мальчуганом и заверить его, что рука у меня заживет и будет как новенькая. — Лукаса невольно пробила дрожь, когда он вспомнил, как летел на малыша огромный конь. — Вы уверены, что он не пострадал?

— В его возрасте дети очень гибкие, — сказала Кьяра. — Меня больше беспокоите вы. Пожалуйста, не двигайтесь.

Лукас только закатил глаза, увидев, с каким странным выражением на него смотрит Джек.

— Теперь понятно, что ты в хороших руках, Лукас. Не возражаешь, если я откланяюсь? — спросил приятель. — Я опаздываю на встречу. Мистер Пурди покажет свое новое охотничье ружье. А старый ворчун терпеть не может, когда опаздывают.

Лукас отмахнулся:

— Обо мне не беспокойся, Джек. Я без труда доберусь до дома сам.

— Ну, тогда удачи. — Джек учтиво поклонился Кьяре. — Был рад познакомиться с вами, леди Шеффилд. — Направившись к двери, он повернулся и добавил: — Постарайся поберечь себя, Лукас. После стольких лет, когда я как мог старался, чтобы твою тушу не покалечили, мне будет жаль, если мои усилия пойдут прахом.

Дверь за ним захлопнулась, Кьяра как раз закончила обрабатывать ссадины на лице Лукаса.

— Вы, наверное, давным-давно знаете друг друга. — Забыв про стыдливость, она принялась расстегивать оставшиеся пуговицы на его сорочке.