Оставалась финальная точка. Кента выдернул меч и тут же приложил к ране ладонь.

– Боги небес, земли, воды и пламени, помогите, защитите. Замкните круг, – бормотал Кента, прикрыв глаза. Ки уходила в демона как вода в песок. – Помогите, защитите…

– Он и тебя обманет, – врывался в голову раскатистый голос они.

– …замкните круг…

У него почти получилось, но тут демон дернулся, схватил палицу и ударил ею о землю. Поднялся гул, с вершины горы обрушился камнепад, а Кента сбился всего на пол словечка.

Огромная тень нависла над ним, и силы покинули Кенту. Он был вынужден воткнуть меч в землю, чтобы устоять на ногах.

– Чиёко! Бери Хизаши и уходи скорее! – крикнул он, не оборачиваясь. Понимал, что демон прав, Мацумото не человек и не обязан быть к Кенте добр. Он может обмануть. Он и так это делает, но… Он должен жить.

Кента взял на себя эту ответственность год назад.

Палица приближалась медленно, или Кенте только казалось. Не готовый так просто умереть, он собрал крохи ки и приготовился сдержать удар, если получится. И тут мимо пронеслась крупная снежинка. Все застыло на три долгих биения сердца, и все кругом скрылось за плотной снежной пеленой. Вьюга плакала и выла, ветер закручивался вокруг, но не трогал. Кента будто оказался внутри теплого кокона, а снаружи бушевала метель.

«Где же они?» – эта мысль стала последней перед вспышкой боли, которая охватила его с ног до головы, будто кожу сдирали живьем. Кента упал на колени, а после вообще повалился на бок. В снежном аду он варился в кипятке. Сквозь пелену слез он видел чей-то тонкий силуэт, приближающийся к нему. Красивое печальное лицо возникло перед глазами и смазалось.

– Помоги… им… – кое-как пробормотал он, и ледяная ладонь легла на лоб, принося облегчение.

– Тише, Кента-кун, – прошелестело в шорохе снежинок. – Тише…

Он почему-то сразу узнал этот голос, хотя давно его не слышал. Он часто заморгал, чтобы увидеть лицо снова, но все та же ладонь легла на глаза, и мир померк.

* * *

Было холодно. Кента стоял в алеющем поле хиганбан и пытался сделать хотя бы шаг, чтобы остановить уходящего вдаль Мацумото, но ноги не слушались. Сорванные ветром лепестки поднимались вверх, к пасмурному небу, волосы Хизаши извивались тонкой длинной лентой. «Постой!» – хотел крикнуть Кента, но во сне голос камнем застревал в горле.

А потом Кента проснулся и понял, что холод был не только в его голове, но и снаружи.

Он лежал на звериной шкуре, однако мех не грел, потому что все вокруг покрывал тонкий слой серебристого инея, а воздух при дыхании превращался в пар. В отдалении сидела Чиёко, напротив нее кто-то был, но рассмотреть не получалось. Повернувшись на спину, Кента задел что-то рукой и замер.

Чиёко тотчас обернулась.

– Кента-кун! Ты наконец-то очнулся!

Она сместилась в сторону, и Кента увидел Юрико-химэ. Она была похожа на призрак – белая, как полотно, с синими губами и распущенными волосами, из ее лба выступали два коротких тупых рога, но в остальном лицо все еще было человеческим и хранило след прежней красоты. Она улыбнулась и кивнула в знак приветствия.

Кента обвел пещеру мутным взглядом и остановился на лежащем подле Хизаши. Оба они были укрыты шкурами, и, садясь, Кента невольно стянул их с друга.

– Что… – в горле першило. – Что произошло?

– Госпожа Юрико помогла нам, – объяснила Чиёко. – Вода из желтой реки превратилась в яд по велению того они, но она спасла тебя и прогнала демона.

Бывшая хозяйка замка Мори слабо улыбнулась. Хотя на благородную госпожу она больше не походила, а вот на кидзё…

– Юрико-химэ, – он, как мог, поклонился ей, – примите мою благодарность! Если бы не вы, мы бы сгинули. Но…

– Ты, верно, хочешь узнать, как я оказалась в Ёми, раз сгорела в пожаре прошлой зимой? – спросила она, и ее голос рассыпался по пещере мелодией колокольчиков-фурин. – К несчастью, меня успели спасти. Демона не просто убить даже огнем, а я, – она покачала головой, – слишком поздно одумалась.

– Как же так? – огорчился Кента. – Вы не заслуживаете столь горькой участи.

– Еще как заслуживаю. Я сгубила столько невинных жизней. Но мой разум при мне, его я сохранила благодаря Куматани Кенте. И пусть я страдаю в этом царстве зла и упадка, я еще могу сделать что-то хорошее.

Когда она говорила, в воздухе появлялись снежинки и, падая, укрывали все вокруг светлым ковром. От Юрико-химэ исходил зимний холод, несмотря на то, что в последний раз он видел ее исчезающей в огне.

– Кто вас спас? – спросил Кента.

– Мне нечего тебе ответить, но они точно были людьми, а не демонами, ёкаями или духами. Одежда такая странная… Прости, я сама не знаю, что это значит. Очнувшись в этом проклятом месте, я мало что помнила, кроме тебя и твоей доброты.

И пусть она улыбалась, Кента в отчаянии стиснул кулаки. Чем таким его доброта помогла этой женщине?

– Не гневайся, – попросила Юрико-химэ. – Я не могу приблизиться к тебе, чтобы взять за руку, иначе превращу в груду льда, но я правда очень благодарна, Кента-кун. Если мне удалось спасти жизни твоих друзей и твою, все было не зря.

– Неужели я ничем не могу вам помочь?

Юрико покачала головой. Кента не забывал о ней, но теперь не знал ни что сказать, ни что сделать. Некоторые ошибки невозможно переписать.

– Простите, что не догадался сразу, – в итоге сказал он, склонившись перед ней. – Если бы я понял вашу печаль, то помешал бы вам раньше.

Холодный ветерок нежно прошелся по щеке, как материнская ласка.

– Я не могу задерживаться надолго на одном месте, – призналась Юрико. – От этой милой девушки я узнала, зачем вы здесь. Я не встречала человека по имени Куматани Сугуру, но вспомнила, откуда мне знакомо название вашего рода. Когда-то давно это был род оммёдзи. Больше ста лет прошло с тех пор, как он то ли вымер, то ли отошел от дел. Точнее не скажу.

Кента растерянно слушал. Мама никогда не говорила ему, что Куматани связаны с оммёдо, они с отцом всегда служили при святилище, оттого слова Юрико-химэ не укладывались в голове. Или мама и папа просто не знали?

– Береги себя, – прошелестела Юрико, охваченная хороводом снежинок. – Это еще не совсем Ёми, только ее преддверие, но и здесь мы все ощущаем особое зло… Берегись его, слышишь?.. Оно…

Бледное лицо скрылось за снежной пеленой, и Юрико-химэ исчезла.

Чиёко подсела ближе и участливо спросила:

– Эта женщина переродилась в демона?