Я застал зал корчмы пустым. За стойкой лишь обретался сонный половой.

— Доброе утро, спадэн! — поприветствовал он. — Завтракать будете? Похмелиться?

— Приготовь овсянку, дружище, — сказал я. — Отвари яиц. Сделай какой-нибудь приятный травяной отвар, а также подай небольшой кувшинчик вина. Я пока выйду на свежий воздух, сейчас вернусь.

Он кивнул, а я прошёл к двери и покинул корчму.

Сыпало как из солонки. За ночь снегопад и не думал прекращаться. Всё вокруг замело, выросли сугробы, крыша корчмы накрылась толстой снежной шубой.

Я покурил трубку, любуясь чистым белым простором — как лист, на который ещё не нанесён рисунок — а потом вернулся в корчму.

Завтракать мне пришлось в одиночестве. Тольскер и остальные объявились позже на целый дион.

Перед уходом мы вновь прикупили провизии, расплатились с корчмарём и принялись собираться в дорогу. Корчмарь уговаривал остаться.

— Куда же вы в такой снежище отправитесь? — говорил он. — Все дороги замело. Кони не пройдут, утопнете в сугробах.

Но его доводы не убедили нас — ведь снег был сырой, погода стояла ещё не совсем холодная, не по-зимнему. Так что снег хоть и валил, но подтаивал, и пройти по дорогам вполне было можно.

Если бы наше путешествие не требовало спешки, мы могли бы остаться. Но времени у нас было мало, а, возможно, не было вовсе — мы преследовали воров, которые спешили покинуть континент, поэтому мы не могли позволить себе просиживать дни в корчмах, ожидая, когда распогодится. Мы оседлали лошадок и отправились в путь.

Кони, разумеется, шли медленно, увязая копытами в снегу. Животные попутчиков артачились, фыркали, сопротивлялись тому, что их заставляют тащиться по сугробам в такую промозглую снежную погоду. С моей лошадкой, разумеется, проблем не было.

Тольскер был хмур и молчалив. Сложно было понять, что именно испортило его настроение: погода и медлительность лошадей, похмелье или же теория корчмаря по поводу незнакомцев в масках. Даид и Сэлдэн, напротив, были веселы и много смеялись.

Впереди нам снова встретился лес, и дорога вела через него. От непрестанной метели стволы деревьев были белые. В какой-то момент из чащи прямо под копыта наших коней выскочил волк. Он испуганно взглянул на нас, оскалился и рванул обратно в лес. Каркали вороны, рассевшиеся на ветках.

Продолжая двигаться через лес, мы наткнулись на несколько деревьев дикой яблони. Маленькие красные плоды ярко горели среди белизны снежного мира. Даид и Сэлдэн соскочили с коней, по сугробам добрались до деревьев и принялись обрывать плоды. Частью яблок они поделились с нами. Яблоки были кислые и с горчинкой, холодные, но они немного взбодрили и развеяли сонливость, что накатывала от монотонного пути.

Лес поредел, а потом и вовсе закончился, снова наш путь пролегал через поля и луга. Мир утопал в снежной мгле, будто растворённый в молоке. В пути нам встречались только вороны, тяжело взгромоздившиеся на редкие деревца, росшие вдоль дороги.

В монотонном унылом пути мы провели несколько дионов. Иногда нам попадались непроходимые сугробы, и тогда мы начинали двигаться цепочкой. Впереди ехал я, так как моя лошадь была послушней.

Мир был пуст, и мы не встретили ни одного путника.

Тольскер громко зевнул и проворчал:

— Я сейчас усну, Эльс побери!

Вид у него и правда был сонливый, глаза слипались, голова клонилась к груди. Он постоянно зевал.

— Вам надо взбодриться, господэн, — сказал Даид.

— Я думаю, у меня есть кое-что, чем я могу взбодриться, — с усмешкой ответил он и полез в сумку, и достал из неё бутылку хизга. — Прикупил у корчмаря перед уходом.

В Стаентраде считается, что хизг таскают с собой только законченные пьяницы. Ты можешь пить его в гостях, пей его дома, пей в корчме. Но если ты носишь бутылку с собой — дела твои плохи, пьянчуга.

— Господэн, — осторожно заметил Даид. — Вам бы лучше выпить кофий, чем хизг.

Тольскер оторвался от бутылки, сморщился и довольно прорычал. Потом, выдохнув большое облако пара, ответил:

— Кофия у нас нет. А хизг — вот он, — Тольскер с довольным видом постучал по бутылке, и жидкость внутри заплескалась.

Ещё несколько дионов пути и выброшенная на дорогу пустая бутылка, и мы выехали к деревне.

— Что это за деревня? — спросил Тольскер.

Даид достал карту и сверился с ней. Я ехал рядом и тоже взглянул на бумагу. На ней стояла королевская печать и герб, и карта была подписана странным словом: «Стаентраад». Не «Стаентрад», а «Стаентраад». Наверное, это была старая карта — возможно, ей несколько столетий.

Это только подтверждало мою теорию насчёт названия этой страны. Некоторые думают, что Стаентрад состоит из двух слов: «Стаен» и «трад». Значение второго слова никто расшифровать так и не смог, хотя делали массу предположений. Первое же, очевидно, означало «стоять, остановиться, остановка».

Однако, как видно из надписи на старой карте, слово Стаентрад разделяется на совсем другие слова: «Стаен», «т» и «раад».

Или, если точнее — «Стаен», «тор» и «раад». Staen tor raad. Staentoraad.

Таким образом, «Стаентрад» означает «конец пути, тупик». А с другой стороны, если знать исторический контекст — «Прекращение путешествий», «Прекращение странствий».

Даид сказал, вглядываясь в карту:

— Деревня называется «Прирядное».

Это значит «Придорожное». Неплохое название для деревни с корчмой и постоялым двором, стоящей у казённого тракта.

— Что ж, Прирядное — значит, Прирядное, — сказал Тольскер. — Едем туда! Хей-хей! — и он припустил на коне так, что всем пришлось догонять.

Деревня была небольшой, состояла из таких же хут, что мы неоднократно видели прежде. Деревня утопала в сугробах, огромные снежные шубы выросли на соломенных крышах, из труб домиков валил дым, улицы были пусты — жители сидели по домам и грелись у очага. Да, жизнь в Стаентраде довольно проста и не разнообразна. Если погода хорошая — работаешь на свежем воздухе, если плохая — греешься у очага.

Мы не сворачивали в