поводом для прихода коммерческого директора, так сказать, вне графика?

Показалось Смайту, или ледяная физиономия госпожи просто-бухгалтера слегка перекосилась в гримасе презрения?

– Ну, для этого нужны было бы, чтобы сэр Монтегю-Скотт, во-первых, об этих обстоятельствах узнал, а во-вторых, счёл их таковыми. Чрезвычайными.

– Поня-атно… – протянул сержант. – Ну что же, тогда нам придётся отвлечь вас, глубокоуважаемая миссис Адамс, от вашей работы. Где мы с вами можем поговорить?

Он почтительно подхватил её под локоток и повлёк к двери, не переставая что-то негромко говорить. Чжао, на котором скрестились взгляды двух оставшихся женщин, внутренне поёжился, но храбро улыбнулся и попросил:

– Девушки, а водички попить не нальёте? У меня аж в горле пересохло, так я волнуюсь!

– Отчего же? – хихикнули Лили. – Мы не кусаемся!

Её коллега – толстушка в клетчатом платье – поднялась с места и пошла куда-то за шкафы, чтобы через полминуты вернуться со стаканом минералки. Чжао выхлебал одним махом половину, благодарно улыбнулся и допил остальное.

– Вот скажите, девушки, что эта фабрика делает? Я, признаться, по документам толком и не понял ничего… Упаковка – дело такое, это же и бумага, и коробки, даже жестянки и стеклянные банки? Я прав?

– Конечно, – заявила клетчатая толстушка; голос у неё оказался низкий, почти мужской. – И ещё тубусы для свитков, например! И открытки, и свадебные приглашения – ой, они такие красивые бывают! И карты игральные…

– Интересно…

– Ну, жестянки мы не делаем, у нас только бумага, – перехватила разговор Лили. – Зато сама разная! Вот недавно стали закупать шёлковую. Кстати, она не в листах, а свитками, её в тубусах как раз и привозят.

– Ой, так она же ваша, чиньская! – выпалила клетчатая и зажала рот рукой. – Простите, пожалуйста…

– Ничего страшного, – Чжао чуть поклонился. – Правда, я родился в Бритвальде, но это не имеет никакого значения.

Дальше девицы атаковали его с двух сторон. Их интересовало всё: как сержант попал на работу в городскую стражу, сколько дел он уже расследовал, женат ли он, живы ли его родители, как Чжао проводит выходные и видел ли он последний голофильм со знаменитой Аннелин Пикок.

Когда детектив-инспектор Смайт вернулся, его напарник уже не был уверен, что выйдет из этой комнаты живым. Или холостым.

На улице Смайт посмотрел на него сочувственно, похлопал по плечу и сказал:

– Миссис Адамс ничего не знает о поставках коробок для ресторана, да ещё в столь ничтожном количестве. По её словам, «Летящий журавль» работает только с оптовыми покупателями.

– Откуда ж взялся договор, который ты сегодня мне показывал?

– Вот и мне интересно, откуда он. Сейчас придём к себе, и я ещё раз проверю, изымались ли документы из кабинета того самого главного бухгалтера, он же коммерческий директор.

– Сэра Монтегю-Скотта, – понятливо кивнул Чжао. – И если эти бумаги оттуда, значит, на самом деле они поставляют не коробки для жареной утки на вынос, а что-то совсем другое… А персонал ничего об этом не знает. Только непонятно, зачем в таком случае вообще нужен договор?

– Разберёмся, – пообещал Смайт кому-то, не то напарнику, не то загадочному Монтегю-Скотту.

Видимо, этот таинственный персонаж показался детективу чрезвычайно важным, потому что, едва вернувшись в здание городской стражи, он отправился в архив и первым делом попросил справочник Дебретта.*

Пролистал все пятьсот страниц и убедился, что Эндрю Монтегю-Скотта там нет.

– Ладно, – пробормотал Смайт. – Примерно это я и предполагал, так что нужно обращаться к более компетентным источникам.

Наиболее компетентным источником сведений практически о чём угодно детектив-инспектор Смайт почитал секретаря шефа, мисс Гортензию Климпсон, к ней и обратился. И мисс Климпсон не подвела.

Слегка нахмурив брови и приложив к губам тонкий палец, она полминуты подумала, после чего просияла улыбкой:

– Ну конечно! Эндрю Монтегю-Скотт, сын сэра Персиваля, внук сэра Артура, баронета. Его и не может быть в Дебретте! Их семейство вычеркнули из справочника на срок в сто лет после того, как этот самый сэр Артур повёл себя недостойно.

– Кхм… Как? – переспросил Смайт.

– Не-до-стой-но, – повторила мисс Климпсон. – Подробности не разглашались, но что-то там такое было насчёт туза в рукаве и мошенничества при игре в «фараон».

Детектив снова откашлялся.

– Прошу прощения, а где же мне искать сведения об этом самом сэре Эндрю?

– В университетских справочниках, разумеется!

Как всегда, мисс Климпсон была права: Эндрю нашёлся в списках выпускников Кембриджа за 2168 год. Эту ценную информацию Смайт и принёс в кабинет, где его юный напарник перечитывал протоколы допроса работников ресторана «Сосна и журавль».

– Смотри! – торжествующе сказал Смайт, выкладывая на стол выписку из справочника.

Чжао закрыл папку с протоколами и аккуратно отодвинул её.

– Гёртон-колледж, выпуск 2168 года, – прочитал он вслух. – Факультет востоковедения, специальность – синология, – он поднял глаза на напарника и повторил: – Синология. Шёлковая бумага.

– Среди светских дам в последнее время вошли в моду чиньские свитки с пейзажами, – кивнул Смайт. – Это мне мисс Климпсон сообщила. Не представляю себе, как это выглядит…

– Зато я представляю, – перебил его сержант. – И ещё представляю себе, сколько стоит свиток с хорошим пейзажем хотя бы работы У Чаншо**. Я приценивался к такому для матушки.

– Получается, мы можем предположить, что криминал, который связывает ресторан и фабрику упаковки – это продажа таких вот свитков? – Смайт отмахнулся от деталей и попытался экстраполировать. – Нет, не продажа, подделка! По документам проходит чистая бумага. но где-то же рисунок на ней появляется.

– Тут одна сложность, – покачал головой Чжао. – Нет, две! Во-первых, ценится пейзажная живопись не позднее эпохи шанхайской школы, а это конец девятнадцатого века. Бумага более чем двухсотлетней давности от новой отличается как… как пирожок от ботинка.

– Ну, предположим. А вторая сложность?

– Вторая? Хотелось бы понять, как с живописью связано убийство господина Ли Бэя… Кстати, что говорят эксперты о причинах смерти?

– Обещали отчёт к вечеру. И это может много прояснить.

– Или запутать ещё больше, – вздохнул Чжао. – Кстати, могу высказать предположение, как господин Ли Бэй оказался в зале ресторана ночью.

– Как?