— Ваше высочество, — обратилась ко мне графиня. — Вы узнали, что хотели, теперь просветите меня, пожалуйста, по поводу моей дальнейшей судьбы.

— Что, вас невольники уже не волнуют? — ехидно уточнил я.

— Я знаю, что вы зла им не причините, а поэтому спокойна за их жизнь, — без тени улыбки ответила Снежана.

Я вздохнул и подумал, что иногда показываю себя просто с отвратительной стороны, что даже самому потом становится стыдно. Остановившись, я посмотрел графине в глаза и ответил:

— Сейчас я вам опишу мой вариант развития событий, а остальное будете решать уже вы сами. Через несколько часов я отправлю всех бывших невольников из лагеря вместе с лошадьми и со всем добром, которое они пожелают захватить с собой, прямиком к Городу. Это такой населенный пункт на границе Мардинана, который находится к нам ближе всех. Дорога туда займет не более двух суток, а неприятностей в пути быть не должно. Вас же я попрошу отправиться с ними. А вот дальше у вас будет выбор, первоначально я планировал отправить вас прямиком к Фариаму, чтобы вы смогли изложить ему все интересные сведения о ситуации в Империи, а за это получить от него средства для дальнейшей обеспеченной жизни в королевстве. Но когда я услышал ваш рассказ…

Я достал из внутреннего кармана мешочек и высыпал содержимое себе на ладонь. Я заметил, как широко раскрылись глаза графини, когда она увидела три весьма немаленьких алмаза, переливающихся на солнце. Вот и пригодился запас на черный день, взятый из схрона. Нет, я, конечно, понимал, что отдаю в руки абсолютно незнакомого человека солидное состояние, но иначе мне не позволит моя совесть. Я ведь от этого не обеднею, а женщина, стоящая передо мной, уже достаточно перенесла страданий и унижений. Просто у меня было такое чувство, что она достойна моей помощи, поэтому я и не жалел, отдавая ей камешки. Я подхватил темное колечко, выпавшее с камнями, и спрятал его обратно в мешочек, а три камня вложил в руку графине и продолжил говорить:

— Я решил, что буду последней свиньей, если позволю вам унижаться, продавая свои знания за несколько золотых. Эти камешки позволят вам начать жизнь сначала, а решать, рассказывать что-либо Фариаму или нет, это уже ваше право. Так что я просто предложу вам встретиться с королем и поговорить о своем будущем с ним, я думаю, он не откажется, если вы выразите желание остаться в Мардинане. Но, я опять повторюсь, вы вольны поступать, как вам захочется.

Я смотрел на графиню, которая уставилась на меня широко раскрытыми глазами, в который мелькало нечто странное. Сначала я было подумал, что это удивление по поводу того, что я так спокойно могу отдать гигантскую сумму первой встречной, но прислушавшись к её чувствам, я ощутил совсем иное. На меня внезапно нахлынуло искреннее восхищение, безмерное уважение, несоизмеримое удивление и… страх? Но почему именно страх, откуда он взялся?

— Что с вами? — спросил я, с беспокойством глядя в её лицо.

Мои слова, похоже, привели её в чувство, но дальнейшие поступки графини меня просто ошеломили. Вместо ответа она упала на колени и истово стала целовать мою руку. Отдернув ладонь, я обеспокоенно наклонился и схватил Снежану за плечи. Она подняла свое лицо, и я вдруг увидел, что по её щекам текут слезы.

— Спасибо, господин… — прошептала графиня и разрыдалась.

Вместо ответа я просто прижал её к своей груди, начал гладить по голове и успокаивающим тоном шептать:

— Тише, не нужно плакать… Теперь все позади, все будет хорошо…

Я нашептывал всякие глупости, думая о том, что слишком резкая смена жизненной ситуации тоже может болезненно отразиться на человеческой психике. Вот и графиня — все время в рабстве оставалась железной леди, а как только все закончилось, сказалось напряжение и силы просто оставили её. Может быть, и я тому виной, нельзя же было так грубо с ней обращаться, все-таки женщина, у неё более тонкая нервная организация. А привычки за месяцы рабства у неё, судя по всему, останутся на всю жизнь. Вот, назвала меня господином, хотя уже и свободный человек. Тут я, гладя по волосам, наткнулся на рабский ошейник. Дебил, обругал себя я, кретиноидный недоумок, раньше догадаться не мог! Быстро сформировав миниатюрное лезвие, я разрезал цепь на ошейнике, а затем аккуратно снял его и отбросил прочь, продолжая нежно проводить рукой по волосам Снежаны. К слову, они у неё были цвета воронова крыла, а не белые, что оправдывало бы её имя.

Почувствовав, что рыдания стали стихать, я немного отстранился от графини и взглянул её в лицо. Слезы не добавили ей красоты, но и уродкой не сделали, просто она стала более… человечной, что ли. Пожалев, что не ношу с собой платков или просто тряпочек, я аккуратно вытер слезы на её щеках и помог подняться.

— Ну, вот и все, — ласково произнес я. — Теперь пойдемте в лагерь, там уже завтрак нас давно дожидается…

Но Снежана не думала двигаться с места. Вместо этого она вытерла глаза, решительно откинула волосы со лба и торжественно произнесла:

— Господин, позвольте мне принести вам клятву верности?

Песец, подумал я, двинулась от радости! И что мне теперь с ней делать? Одну не отпустишь, не доедет, с собой тоже не возьмешь. Остается надеяться, что это помешательство временное и к обеду пройдет само собой. Погладив графиню за плечо, я опять ласково, словно маленькому ребенку сказал ей:

— Вы устали, натерпелись страху, поэтому пойдемте со мной, покушаете хорошенько и забудете все, как страшный сон…

Но графиня заартачилась:

— Я все же жду от вас ответа, вы примете мою клятву?

Я вновь попробовал её убедить:

— Снежана, вы сейчас не понимаете, что говорите. На вашу долю выпало слишком многое, поэтому ваш рассудок помутился… надеюсь временно. Пойдемте в лагерь, там среди знакомых лиц…

Но куда там! Убеждать сумасшедших в их неправоте — последнее дело, сейчас я это ясно понял. Графиня снова засмеялась серебристым смехом, а я подумал — теперь точно слетела с катушек. Уже и перепады настроения присутствуют. Надо же, блин, умудрился довести здоровую женщину до помешательства. Честь и хвала тебе, Алекс!

Между тем графиня успокоилась и посмотрела на меня вполне осмысленно. Если бы не её слова перед этим, я был готов поспорить, что она вполне в своем уме, так как в её глазах не было безумия или отрешенности, так характерной психам.

— Господин, я прекрасно осознаю себя и совершаю полностью обдуманные поступки. Не знаю для чего вам нужно притворяться, но все же теперь я поняла, кто вы. И позвольте мне сказать, что я безмерно счастлива, что ваш путь повстречался с моей дорожкой. Я и не смела надеяться, что это когда-нибудь произойдет… А теперь дайте мне ответ, вы примете мою клятву?

Я был совершенно выбит из колеи и смотрел на неё непонимающим взглядом. Со стороны я наверняка представлял собой живое воплощение обалдения, но ничего не мог поделать, настолько меня ошеломила тирада графини. А самое главное — я не мог никак въехать, почему в этом она была так настойчива. Обычно ведь психи так себя не ведут, только озабоченные или фанатики, но тогда почему такой резкий переход? Я четко вспомнил тот момент, когда гряфиня начала вести себе странно и обомлел. Неужели?… Я решил проверить свою догадку и спросил страшно боясь услышать ответ: