class="p1">– Конечно. Не убитого, а попавшего в плен. Сейчас сидит где-нибудь в Костроме или Перми.

– Если не шлепнули.

– Ни в коем разе. Вдруг допросить придется, выяснить детали. Осложнения могут быть, если сбежит из лагеря и до своих доберется. Но это вряд ли, охрана там серьезная, те еще волкодавы.

Михаил еще поспрашивал по делу, получил ответы толковые, обстоятельные. Чувствовалась неплохая школа спецслужбиста. Михаил хотел спросить: коли такой грамотный, почему подготовку Германии к войне, к нападению проспали? Или побоялись товарищу Сталину доложить? Ведь до войны во всех газетах писали о пакте Молотова, о мире с Германией, обещали долгие годы спокойной жизни. С Германией торговали, мы им хлеб, они нам станки. Причем уже перед самой войной наши военные закупили у немцев новейшие образцы вооружения – танки, самолеты, пушки. Немцы не боялись поделиться новинками, все равно русские не успеют скопировать. В разных НИИ вооружение испытали, должных выводов наркоматы не сделали. МЕ-109? Так наши летчики в Испании с ними встречались и противостояли успешно. Но у мессера быстро появились новые модификации, и к началу войны наши И-16, И-15, МиГ-1, ЛаГГ уже устарели. Сталин ввиду своей подозрительности предполагал, что немцы показали и продали не все. Или не самое лучшее. Вроде бы ходили слухи о тяжелых толстобронных танках. Да, испытывались на танковом полигоне в Куммерсдорфе прообразы «Тигра», но первый экземпляр появился в 1942 году, роли в наступлении на Москву не сыграл.

На следующий день Нечаев предложил Прилучному взять двух бойцов и ночью совершить поиск, взять пленного. Но Михаил выдвинул контрплан: пойти в одиночку в немецкой форме. Пленного, может, и не возьмет, но посмотрит, где и кто дислоцируется. Где артиллерия, где самоходки, а если повезет – склады. Любой склад ценен. По разведанному складу нанести бомбовый или артиллерийский удар – и фактически на несколько суток парализуется действие дивизии. Без снарядов, топлива, провизии и многого другого невозможно наступление и затруднительна оборона.

Этих доводов Михаил не приводил, понимая, что Нечаев все это просчитывает и без него… Помолчал старлей в раздумье.

– Не хотел я так сразу, пару тебе подыскивал, человека со знанием языка… Но ладно, быть по-твоему! Резон в том есть. Только поосторожнее там, не рискуй. Сумку с картой не бери.

В подобные мероприятия посвящен минимум лиц, даже бойцов разведвзвода, коли уж довелось идти одному, в известность не поставили. Михаилу, конечно, хотелось бы повидаться с Игорем. Даже не посоветоваться, а просто потрепаться – от него всегда как-то подзаряжаешься энергией, Михаил уже привык к этому общению со студентом… Но что же делать, на войне как на войне, делаешь не то, что хочется, а то, что должен и что прикажут.

Вечером оделся во все немецкое, на ремень кобуру с «Р08» повесил. Нечаев ему еще стопку немецких денег дал. Не оккупационных, а настоящих дойчмарок. Поверх мундира накинули плащ-накидку, а фуражку пришлось в руках нести. А то примет в темноте какой-нибудь боец его за немца, выстрелит с перепугу. И даже взыскание не получит, ведь в фашиста стрелял. Нечаев довел Прилучного до передовой траншеи. Плащ-накидку снял. Обнял, сказал пароль, чтобы на обратном пути часовые не пальнули.

Уже до середины нейтральной полосы дошел Михаил, когда понял, что готовился не тщательно, не каждый шаг продумал. Дождей не было неделю, а то и больше. Сейчас придется ползти, форма будет пыльной, для немецкого офицера такое непозволительно. И одежной щетки нет, чтобы почиститься. А идти в рост опасно. Дежурные пулеметчики у немцев периодически дают очереди веером по нейтралке, могут зацепить. А еще минные поля. Стоя мину не увидишь, надо осторожничать, ползти, ощупывая перед собой землю. Надо было поверх немецкой униформы одеть маскировочный костюм. А после преодоления первой траншеи снять его и где-то припрятать. Но и возвращаться нельзя, плохая примета. После раздумий разделся до трусов, форму сложил аккуратно, перетянул ремнем. Полз в трусах и сапогах. Живот неприятно царапала высохшая трава, а местами и осколки до крови цепляли. Когда ползешь в форме, эти мелкие неудобства не чувствуются, а теперь, конечно, пришлось невесело. Но не смертельно: то ли повезло, то ли не ставили здесь немцы мины, а ни одной не обнаружил. Добрался успешно. Вот уже и бруствер под руками… По траншее прошел часовой, при слабом свете луны блеснул штык винтовки. Глубокая, однако, траншея, даже верх каски не виден. Откуда-то тянет сигаретным дымком, едва слышна губная гармошка – видимо, из землянки. Наступил момент, когда тишина полная. Только Михаил приготовился к прыжку, как в десятке метров заработал пулемет. Отчетливо видно дульное пламя. Под грохот выстрелов перемахнул через траншею, пробежал немного. Пулемет перестал грохотать.

Отдышавшись, Михаил быстро оделся, нацепил фуражку. Усмехнулся: насколько все же одетый человек чувствует себя уверенней!.. Зашагал в тыл. Волновался, во рту сохло, потели ладони. Один в стане врагов!

Подумал, шатающийся ночью офицер привлечет внимание. Германские офицеры – особая каста. До прихода к власти Гитлера в 1933 году поступить в военное училище простолюдин не мог, был строгий отбор. С приходом Гитлера появились штурмовики – коричневорубашечники, потом вооруженный отряд нацистской партии – «СС». Туда шли добровольцы, разделявшие взгляды нацистской идеологии. Вот там офицерами могли стать наиболее активные нацисты, и неважно, что они были дети садовников, торговцев, мясников, почтальонов… Причем войска «СС» лучше снабжались, им поставлялось новейшее вооружение. «СС» оттеснили вермахт на второй план. Однако и направлялись они зачастую на самые напряженные участки фронта, поскольку сражались за идеи фюрера фанатично, стойко. В Советском Союзе прославились массовыми зверствами. Славяне для них – недочеловеки. Сгоняли жителей деревень в большой сарай и поджигали. В сорок первом году красноармейцы большой разницы между вермахтом и «СС» не делали. Враг он и есть враг, и его нужно уничтожать. В сорок втором уже поняли разницу и эсэсовцев в плен не брали, расстреливали на месте. У эсэсовцев отличительный знак есть – татуировка под левой подмышкой с обозначением группы и резус-фактора крови.

Впрочем, и немцы с красноармейцами поступали подобным образом. Если в плен попадал политработник, расстреливали на месте. Их тоже отличить можно – по красной суконной звезде на левом рукаве гимнастерки. В сорок третьем году с введением погон звезду упразднили. А еще раньше, в сорок втором, комиссары частей и соединений, по статусу равные их командирам, стали заместителями командиров, понизились в должностях на одну ступень.

Михаил отошел от передовой на несколько километров, нашел укромное место под большой елью. Под хвойными деревьями всегда сухо. А внизу слой опавших иголок –