знак, понятный только ему. Знак незаметный и простой, который не смог бы расшифровать посторонний. Особенно убийца. Беда в том, что Маршалк не знал, какой это знак. Для этого не было секретной азбуки. В руки Клариссы попало нечто ценное, но что именно – у нее не спросить.

Потайной фонарь разгорелся. Мутное пятно света почти незаметно в темноте. Лейстред или Смит провели тщательный обыск, постарались от души. От системного порядка не осталось и следа. Была проверена каждая щелочка. Все, что можно перевернуть, было перевернуто. Убирать за собой полиция не думала. Книги из небольшого шкафа вынуты и сложены рядами, как стояли. Наверняка простукивали стенки. И пролистали страницы. Но не особо тщательно. Вероятно, вещь нельзя спрятать между страницами. Ничто не указывало, что Смит нашел что искал. Маршалк заглянул в замочную скважину: с той стороны белела полоска с росчерком. Помещение опечатано. Полиция и мистер Смит оставляют за собой право рыться здесь, сколько потребуется. Что вселяло надежду.

Повторять ошибки других – печальное занятие. Где можно оставить весточку только для него? Кларисса хорошо знала его привычки. Маршалк вернулся к сиротливым книгам. Книга вне шкафа всегда сирота.

Томики жались друг к другу голодными щенками. Кларисса предпочитала дешевые криминальные романы. В желтом пятне еле различимы названия на корешках. Среди книг новой печати фонарь высветил затертую кожу in quarto. Маршалк узнал сразу: первое издание пьес Шекспира. Вожделенная мечта всех букинистов. Он раскрыл хрустящую обложку. Это оно!

Насладиться долгожданным счастьем было не суждено, как часто бывает с влюбленными. Внизу хлопнула дверь, раздались крики, среди которых выделялся визгливый тенорок Лейстреда, по лестнице загрохотали каблуки. В его распоряжении остались считаные секунды.

Маршалк бросился в ванную. В этот раз ускользнуть незаметно не получится. На дальнем скосе крыши соседнего дома, боязливо балансируя, двигалась группа констеблей, человек десять, не меньше. К визиту гостя приготовились основательно, обложили со всех сторон. Выбора не осталось. Маршалк нарочно выбил стекло. Грохот осколков отвлек внимание и дал фору в несколько бесценных секунд. Одним рывком он взлетел на крышу дома миссис Пинкс, сжался, как кот перед прыжком, и бросился прочь.

Темнота играла за Маршалка. Он знал, что у полицейских нет оружия, кроме дубинок. Он бежал, низко пригибаясь, петляя меж печных труб. И вдруг что-то ударилось в полу плаща. Следом долетел звук выстрела. Для буйволовой кожи укус свинца как комариный. С ног не свалил и царапины не оставил. Но заставил спешить. Позади раздавались еще и еще хлопки, теперь Маршалк не обращал на них внимания. Погоне до него уже не добраться.

Пробежав по крышам квартала, он спрыгнул в глухую щель меж домами, по ошибке считавшуюся двориком, скинул плащ и вывернул его наизнанку. Из темноты на улицу вышел незаметный горожанин в сером пальто. Только наглухо застегнутом. Не торопясь, он дошел до первого паба, шумного простыми работягами, завершавшими еще один трудный день кружкой пенного, заказал себе пинту эля и устроился в дальнем углу, из которого просматривалась входная дверь, а над столиком располагалось окно, грязное и заляпанное, зато ведущее во двор.

Он держал издание ин-кварто Шекспира, за которым охотился как за собственной тенью. Маршалк был уверен: это оставила Кларисса. Все равно другого шанса искать не будет. Лейстред теперь лично заляжет в засаду под кроватью. И в этот раз не промахнется. Перелистав страницы, Маршалк испытал наслаждение, известное немногим, когда твои пальцы касаются настоящей истории, ощупывая ее, словно живое существо. Бумага была плотная, шершавая, листки тронуты плесенью и жирными отметинами, буквы плясали нестройным хороводом, но неопрятная книга была дороже сафьянового альбома с золотым корешком.

Маршалк до конца насладился мгновениями, когда впервые держат в руках редкий экземпляр. Еще раз просмотрев каждую страницу от конца к началу, он убедился, что на них ничего нет. Кларисса не посмела бы испортить издание даже карандашными пометками. Оставался корешок. Маршалк с нежностью и страхом изогнул томик и тихонько потряс. На стол, полированный пивными тряпками, выпало писчее перышко. Оно было ржавое, ломаное и старое. Но не настолько старое, чтобы родиться в XVII веке: знакомый фабричный штамп виднелся отчетливо. Теперь Маршалк знал все, что нужно. Остались мелкие детали.

* * *

Ливнев отчаянно боролся со сном. Только страх перед ужасным гостем держал его в относительно вертикальном положении. Чиновник клевал носом и рисковал разбить его о поверхность стола. В канцелярии посольства он пребывал в одиночестве.

– Спать на посту – преступление.

Голос взбодрил лучше колокола. Ливнев подскочил, не до конца проснувшись, и отчаянно таращил глаза.

– Простите… – запинаясь, бормотал он. – Я случайно… Который час?

– Скоро полночь. Документы готовы?

Чиновник указал на стопку учетных книг. Этого оказалось мало. От него затребовали книгу хозяйственных расходов, а также стеллаж закрытых дел, проходивших через посольство. Ливнев исполнил все, что он него потребовали. В благодарность ему предложили убраться. В такой час это можно было считать подарком. Чиновник поклонился и отправился спать в дежурную комнату: добраться до квартиры сил у него не осталось. Канцелярия оказалась в полном распоряжении Маршалка.

Записи указывали: Кларисса была в посольстве перед отправкой тревожной телеграммы. Скорее всего, побывав тут, сразу отправилась на телеграф.

Маршалк отложил гроссбух. Настал черед хозяйственной книги. Линованные листы содержали подробный отчет: где посольство закупает провизию, сколько тратит на мелкий ремонт и приемы, где шьют официальные мундиры и прочие полезные сведения. О бытовых заботах дипломатов Маршалк узнал все, что хотел. Оставалось совсем немного: найти то, ради чего Кларисса отдала жизнь.

Он взглянул на архивный шкаф. Мелкая деталь бросилась в глаза. На нее никто бы не обратил внимания. Маршалк открыл створку шкафа и присел перед нижним рядом папок.

* * *

Аристократический квартал просыпался поздно. Посольство пребывало в снах, а Маршалк вышел на улицу. Мимо катилась тележка молочника. Зеленщик нес свежий урожай. Булочник-итальянец спешил с корзиной свежей сдобы. Жизнь бурлила. Он знал, что его плащ вызывает интерес не только у лавочников. И готов был держать пари, что поблизости затаилась не одна пара внимательных глаз. Под светом утра скрывать нечего.

Пройдя несколько кварталов, Маршалк очутился в рабочем районе вблизи Темзы. И сразу нашел прачечную, адрес которой был в хозяйственной книге. Когда через четверть часа он вышел с бумажным пакетом, перевязанным бечевкой, его поджидал мистер Смит. Для торжественной встречи он подобрал дюжину крепких констеблей, державшихся замкнутым полукругом. Маршалк не выказал и тени удивления.

– Вы находитесь не на территории посольства. Могу сделать с вами что угодно, – заявил Смит.

Эта новость оставила Маршалка равнодушным. Он переложил сверток