— Твою мать, Рокси! — закатил глаза зачинщик этого бардака. — Ты совсем, что ли?

— Длинный… — Она глянула на него с чем-то очень похожим на вину и этим разозлила меня. — Все правда нормально.

— Не поверю, пока мы не поговорим с тобой наедине! — уперся гаденыш.

— Поговорим. Обещаю. — Да хрен тебе, огрызок! — Яр?

— У меня все хорошо, — кивнул ей, удерживая невозмутимое выражение лица, хотя внутри все переворачивалось. Слишком рано это все. Еще бы чуть времени нам. Этот ее ищущий взгляд от меня к засранцу, тянущему ее обратно в привычное, напрягает меня дико. — Иди одевайся.

— Что ты помыкаешь ею?! — взвился щенок и попытался увязаться следом.

— Я тебя в свой дом не приглашал.

— Типа это домом назвать можно, — презрительно фыркнул мажор в ответ, но остановился.

— Ну это… — замялся где-то на заднем плане егерь Ленька. — Поеду, раз больше не нужен. Яр, ты прости. Я не со зла. Заставили.

Поприжали его, видно, ребятки с автоматами. Любой бы обосрался от такого, понимаю. А без егеря они бы меня по лесам этим год искали, не нашли. Я кивнул, ему и вскоре загудел движок его УАЗика.

— Где твоя обувь? — снова закозлил недодруг, как только Роксана босиком вышла наружу.

— Антох, забей! — отмахнулась она. — Яр, а что с котом?

— Вернемся. — И снова этот паскудный взгляд у нее, как у человека, что проснулся, но еще не понимает, где в самом деле реальность. Плохо. Очень плохо.

В микроавтобусе ОМОНа нас пытались рассадить по разным сторонам, но я подтянул погремушку к себе, усаживая рядом, и недовольно бормочущим ребятам пришлось потесниться. Всю дорогу руки ее не отпускал. Сидел, уткнувшись носом в лохматую макушку.

— Без меня никуда ни шагу, — велел, занося на руках в кабинет местного участкового под озадаченными взглядами спецназа. — По правилам нас должны опрашивать отдельно.

Глянул строго на Лешку Артамонова, местного участкового. Мы с ним на соседних улицах росли.

— Привет, Яр! — хмурясь, кивнул мне он. — Ну и шороху тут из-за тебя.

— Это неправильно! — возмутился гаденыш, прискакавший козликом следом за мной. — Он же продолжает оказывать на нее давление! И участковый этот… они же вон знакомы! Мы должны везти Рокси в город!

— Антоха, да угомонись, — закатила глаза погремушка.

— Леха, ты давай тут по-быстрому, — тихо сказал я полицейскому. — А то босая она и не завтракала еще.

И пошел из кабинета, вынося собой и наглого сосунка, который пытался тормознуть и вякал что-то про то, что я тут распоряжаюсь с какого-то хера. Папаша его даже из машины не вышел. Задрали небось закидоны сынка до невозможности. Вон даже за тот удар в челюсть, зеленовато-желтый след от которого был еще прекрасно виден, ничего мне не предъявил.

— Отвали от нее, амбал! — набычился на меня парень в коридоре. — Не про твою честь она, ясно?

— А про твою? — усмехнулся я, складывая руки на груди. А то прям костяшки чешутся вдарить и вынести папаше тело бесчувственное. Пусть забирает обратно в город.

— Не твое дело про чью! Отвали от Рокси и все!

— Ну да, я отвалю, а ты опять начнешь по клубешникам таскать, дурь с бухлом подсовывать и по крышам водить?

— Мы с ней живем, как хотим! — вздернул он подбородок с с вызовом. Ох, просишь ты хорошую п*здюлину!

— А с чего ты взял, что она именно так хочет? Ты ей выбор предлагал? Другое что-то показывал?

— Что ты поним…

— Я понимаю, что ты вот захотел и доклевал папашку своего, и приперлись вы в нашу глушь с ОМОНом. А вот когда ее отец из дома выкинул, ты что сделал? Долбил родителя? Требовал разобраться, помочь, справедливости для нее добивался?

— Я…

— Чмо ты поганое, а не друг ей! С таким отцом, как твой, ты бы с этим Миргородским мигом мог разобраться. Но тебе оно надо? Ни хера! Тебе, бл*дь, выгодно даже, что она в таком положении оказалась, да? В тебе нуждаться больше будет, надеешься?

— Она во мне и так нуждается и всегда будет! — Смотри, аж кулаки сжал. — Думаешь, ты ее удержишь? На всю жизнь не запрешь. Ты — проходняк, каких у нее до тебя хрен знает сколько было. А я был и остаюсь.

— Ты — был. А теперь я есть. И вот я остаюсь. А ты валишь мимо. Совсем.

— Хрен тебе, мудила!

— Я пожал плечами. Чего мне с ним препираться. Так и остались стены подпирать в коридоре, пока Роксана не вышла от участкового.

— На крыльцо иди, — велел я, кривясь от того, что она хотя бы носки не догадалась надеть, а я дурак не проследил. — Там солнце согрело уже все.

— Да что ты указываешь ей на каждом шагу! — завел свою песню утырок. — Пошли в машину, Рокси.

— Без меня никуда не уезжай!

— Отвали! — огрызнулся дружок, а погремушка только молча кивнула.

Хмурая, задумчивая, потерянная какая-то. Плохо все. Очень плохо. Забить бы на этот опрос, но ребята с автоматами снаружи не поймут этого и в мое положение не войдут. Загреметь в кутузку за сопротивление, даже на сутки, пока Боев не вытащит, еще хуже.

— В темпе давай опрашивай, Леха, — поторопил я участкового, сдерживая желание постоянно оглядываться на дверь. Уходит погремушка. Прям чувствую, как сквозь пальцы утекает.

Вылетел на улицу, когда закончили, как оглашенный, нашарил глазами Роксану, сидящую на лавке. Рядом этот, на ухо присел, рот не закрывается. Только глазами с ней встретился и понял, что все совсем херово. Подошел, поднял, обнял. Поцеловал у всех на глазах, хоть и пыталась дернуться, зажалась вся. Чуть размякла, на поцелуй ответила, но сразу и остановилась. Вывернулась из рук моих, а я отпустил. Как ни больно и ни ломает всего, аж жжет внутри, но это тот поганый момент, когда нужно отпустить. Не насовсем, недалеко, но необходимо.

— Слушай, Яр… — посмотрела в сторону, но не на засранца, торчащего пнем рядом и то хорошо. — Ты же понимаешь, что не при каких, блин, обстоятельствах между нами ничего хорошего не выйдет.

— Выйдет, погремушка. Сама увидишь.

— Глупости все это. Зря все. Я же все равно так или иначе все испорчу, налажаю…

— Исправим. Не смертельно.

Роксана вскинула глаза, уставившись почти умоляюще. Не жди от меня сейчас помощи. Я не стану помогать тебе убедить себя, что мы вместе — это невозможно.

— Да не нужно мне это все! — повысила она голос. — По*блись и разбежались — вот мой формат! И тебе это не нужно!

— Нужно. Обоим.

— Херня! Ты вон правильный. И баба тебе нужна правильная. И у которой все работает исправно.

— Не решай за меня.

— Сколько ты еще провозишься со мной такой, а? Сколько пройдет времени, пока ты не захочешь все по-людски? Чтобы ребенок, семья и все такое?