позвать меня! Ты тоже молись вместе со мной о своей проблеме, с 4 до 5 утра на рассвете, или с 10 до 11 вечера. В это время я говорю всем моим духовным чадам, со всего мира, чтобы молились. Намного лучше молиться всем вместе… А Господь знает о каждом из нас».

Почти каждый раз, когда Старец приходил к нам в дом, то собирал всех нас с детьми, надевал епитрахиль и служил соборование или водосвятный молебен. Он научил нас молиться перед едой, и каждый день читать повечерие с акафистом Богородице. Он говорил: «Читайте Священное Писание, потому что там найдете все ответы. Читайте жития святых, потому что там найдете для себя примеры жизни и наберётесь мужества». Он попросил наших родителей купить нам Жития, и мы их читали.

Ещё говорил: «Поститесь, исповедуйтесь, причащайтесь. Все вместе ходите в храм каждое воскресенье, по большим праздникам, на праздничные бдения. Дети должны с малолетства привыкать к храму, вести себя там тихо и благоговейно, тогда и когда вырастут, будут также делать. Главное, читайте молитву „Господи, Иисусе Христе, помилуй мя“, а Господь знает, что нам нужно».

Однажды он сказал: «Молитва оскверняется, когда мы просто видим или слышим что-нибудь дурное. Поэтому надо быть очень внимательными».

Мой отец

Бывало, что к нам домой приходили люди высоких чинов. А также люди богатые и весьма образованные, поскольку мой отец, Янис, был в то время одним из самых лучших и успешных инженеров-строителей в Греции, он занимался большими госпроектами, и проектировал аэродромы, гавани, мосты, плотины и т. п. Он был очень умный, строгий, обязательный, говорил сильно и взвешивая каждое слово. Своими интеллектуальными способностями он отличался как в учебе, так и на работе. Он был упрям, работал сильно, зачастую в стрессовой ситуации. Его работа всегда давала явный результат, поэтому он был уверен, что своим умом он может понять и просчитать все. В итоге, эта его одаренность, рациональное мышление, и большая самоуверенность помешали ему вовремя осознать всю величину святости Старца. Это показал следующий случай.

В 1979 г. мы все вместе поехали в паломничество, отец был за рулем. Святой сидел рядом с ним, и вдруг в какой-то момент, ни с того ни с сего, сильно ударил отца по руке, серьезно и резко сказав:

— Янис, сходи проверь свои почки.

— Эээ… Что такое, отче? Почему ты вдруг заговорил про это?

— Слышишь, что я тебе говорю? Проблема у тебя не с сердцем, а с почками.

— Не зря говорится: «не лезь в чужой виноградник», каждый должнен заниматься своим делом. Меня ведь обследовали лучшие врачи Греции. Неужели ты, — простой священник, — лучше знаешь, чем врачи?

— Ты не слышишь, что я тебе говорю, балда? Иди, обследуйся, пока не поздно. Твои врачи ошиблись. Одна почка, вижу, совсем плоха. Можно, по крайней мере, успеть спасти другую. Услышь меня, ты едва успеваешь. Кровь у тебя грязная.

Этот эпизод меня сильно впечатлил, так как я впервые слышал, чтобы кто-то ругал моего отца, а тот спокойно принимал замечания. Также впервые я видел Старца, чтобы он говорил так строго.

Моего отца обследовали личные врачи тогдашнего короля Греции, Константина. Они преподавали в университете, нашли у отца проблему с сердцем, и прописали ему лекарства от сердечной недостаточности.

К сожалению, мой отец пренебрег словами Старца, и несколько месяцев спустя, в одной из рабочих поездок в Германии, потерял сознание. После того как местные врачи сделали анализ мочи, выяснилось, что его почки были совершенно испорчены. Его привезли в Грецию в коме, а когда он пришел в себя, то пришел к Старцу, и тот ему сказал: «Янис, теперь тебе будут делать переливание крови, но тебе надо поехать в Америку, чтобы там тебе сделали фистулу[43], потому что если тебе сделают это здесь, то будут проблемы». Отец послушался, и поехал в американский госпиталь в Нью-Йорке. Там ему удалили обе почки, и хотели поставить искусственные, но не нашлось подходящих для него. Он вернулся в Грецию, и с тех пор, в течение восемнадцати-девятнадцати лет, до самой смерти, постоянно делал переливание крови. А если бы с самого начала послушал Старца, то спас бы хотя бы одну почку.

Во время этой болезни отец смягчился, осознал ошибки прошлого, и признал благодатные дары Старца. Помню, как во время общей молитвы он просил нас прибавлять к известной молитве такие слова: «… и за молитвы отца нашего Порфирия, Господи, Иисусе Христе, помилуй нас». Так и сам он всегда говорил.

Врачи тогда нас предупредили, что человек с таким повреждениями почек, как у отца, не проживет более трех лет. А мой отец, по молитвам Старца, прожил девятнадцать лет, и умер, в итоге, от другой болезни, от остановки работы печени.

Как мы узнали позже, Старец сказал одной нашей знакомой: «Янис умрет через 6 лет после меня». Действительно, он умер 2 декабря 1991 года, а мой отец 22 апреля 1997 года, в Великий Вторник.

Безрассудная любовь

Моя мать Эфи помогала деньгами разным благотворительным организациям. В 1979 г. она побывала в одном доме для глухонемых, где увидела как один из служителей грубо обращался с маленькой девочкой Христиной. Она с возмущением забрала её, и привела к нам домой. Мы стали за ней ухаживать. На другой день пришли её родители, вместе со старшей сестрой Мелпоменой. Моя мать пожалела их, сняла дом для родителей, а двух девочек оставила у нас дома. — Их отец кое-что зарабатывал, а мать приходила к нам по утрам и помогала по дому. Так девочки остались в нашем доме, как члены семьи.

В скором времени, Старец, никогда с ними не встречавшийся прежде, сказал матери:

— Эфи, смотри, — пришло время этим девочкам уходить из твоего дома. Дай им денег и отпусти.

— Я не могу их выгнать. Как же они будут жить?

— Оставь это Богу. Дай им денег и отпусти.

Потом мать ещё раз пришла к Старцу, и он, тяжело вздохнув, повторил:

— Эфи, пожалуйста, сделай как я прошу — отпусти их. Любовь, которую ты оказываешь этой семье — от лукавого. Дай им денег, сколько пожелаешь, и отпусти, пусть идут с Богом.

— Я им как мать. Я должна их вырастить и отдать замуж! Их родители не способны это сделать. Как они будут жить?

— Да послушай же ты, что я тебе говорю! Есть у них родители! И теперь они сами смогут прожить. Дай им денег, и пусть уходят.

К сожалению, моя мать проявила