Все это свидетельствует об эгоцентрической сосредоточенностиобсессанта на объективной стороне существования при активном недопущении вовнутренний план его личности субъективного переживания, которое ломало иразлаживало бы объективно выстроенные устои его личности. Обсессивный невротик– человек, пытающийся прийти к гармонии собственного существования за счетрациональных утверждений объективного характера, за счет моральногосамоопутывания и законнической деятельности своего рассудка. Физическоездоровье и непротиворечивая мораль, «гарантирующая» душевноеблагополучие, – вот значимые ценности обсессивной личности.

Итак, неуверенность и эгоцентризм, отчетливо явленные впсихастении, у обсессивного невротика преломляются по-своему: неуверенностьпереживается как страх, эгоцентризм активно формирует защиту против этогостраха.

И истерическая личность также утверждает свой эгоцентризм,но в эгоцентризме истерии есть претензия на обладание какими-то особымиличностными «совершенствами», в то время как в эгоцентризме обсессии естьглухая оборона и борьба против внедрения каких-то иррациональных мотивов субъективногосодержания в состав психики, есть стремление устроиться в этом мире нарассудочных основаниях, вытеснить всякую иррациональность.

Что же общего между этими формами невротизма?

Общее в них – отсутствие истинно творческого становленияличности, отсутствие творческого пути самореализации и замыкание на недолжном«творчестве», то есть на формировании невротической симптоматики, в которойсубъективное переживание личности не имеет достойного воплощения в объективнойреальности. Следствием этого является эгоцентризм, претендующий быть верховнымсамовыражением личности.

Невротизм в корне своем един, но формы его разнятся междусобой. Ипохондрический настрой психастеника, претенциозно-демонстративноеповедение истерика, ритуалы и навязчивость обсессанта имеют своим основаниемодно: нарушение личностной гармонии в угоду объективному существованию. Любаяобъективно-социальная реальность понуждает личность быть не тем, кем онаявляется на самом деле, она заставляет ее отстраниться от переживаниясобственной глубины. Но пренебрежение к собственному душевному миру,непризнание субъективного переживания, которое не имеет основания в объективнойреальности, не может пройти бесследно для личности, ее расплата за это –тяжелый невротизм. Ценностная установка на объективную реальность исключительнои невротизм личности – две стороны одной медали.

Нельзя сказать, что внутренний театр вполне устраивает иудовлетворяет невротика. Замыкаясь на внутреннем театре, невротик все жетяготится им, ибо чувство духовного самосохранения предрекает ему крахподобного существования. Невротизм, да еще клинически проявленный, хотя испособствует душевному компромиссу, однако создает нежелательный внутреннийдискомфорт, требующий решения и какого-то исхода.

Невротик, можно сказать, «профессиональный больной», подобно«профессиональному вору» или «профессиональному нищему»; сфера его особойдеятельности – лечение своего невротического состояния, он ищет врача,специалиста, психотерапевта. Это, конечно, не значит, что его деятельность ограничиваетсякругом только этих проблем, ведь невротизм сам по себе много шире своего узкоклинического проявления.

Невротик настырно ищет помощи в своем дискомфортном,«болезненном» состоянии, он нуждается в психотерапевте и в том спектакле,который они ставят вместе, – в психотерапии.

У невротика может не быть специфических актерских качеств,но самое главное, без чего не может быть настоящего актера: драматическоеощущение надлома внутреннего существования, несоответствие внутреннихустремлений объективным ценностям социальной жизни.

Картина невротизма была бы неполной, если бы не дополняласьсвоим существенным компонентом, то есть психотерапией. Невротику необходим тотпсихотерапевтический театр, в котором он смог бы достаточно убедительноразыгрывать свой невротизм.

Основным терапевтическим фактором в психотерапии является посуществу театральный феномен, а вовсе не объективная основательность лечебнойметодики. Без психотерапии невротик оказывается в положении драматурга безтеатра, причем его пьесу под названием «Невроз» может сыграть не всякий театр,а тот, в котором в соответствующей психотерапевтической постановке получали бымасштабное и развернутое воплощение не разрешенные им эмоциональные проблемы,гнетущие его.

Существует вполне определенное сродство, тяготениеклинических форм невротизма к определенным методам психотерапии, и тяготениеэто настолько очевидно, что можно задаться вопросом: не возникли ли сами этиметоды в результате предпочтения, которое оказывали их создатели тем или инымформам невротизма? Не решало ли здесь дело то, какая форма невротизмапредставлялась психотерапевту основополагающей?

Во всяком случае, очевидно и достоверно одно: такой невроз,как истерия, всегда тяготеет к психотерапии в виде внушения и гипноза;неврастения – к рациональной психотерапии, убеждению, разъяснению, выявлениюошибочных позиций неврастеника; невроз навязчивых состояний – к психоанализу,то есть анализу глубоких неосознаваемых эмоциональных проблем, создающихзапутанную мотивацию поведения невротика. Невротик испытывает определеннуюпотребность в том или ином психотерапевтическом методе в зависимости отсвоеобразия его невротических проблем. Однако, соответствие психотерапии томуили иному виду невротизма есть, по сути дела, не что иное, как клинико-театральноепроявление невротизма. Психотерапия – это своеобразный театр невротика, вкотором он ищет возможности сценического раскрытия своего внутреннего душевногосостояния. Именно этот театральный феномен способствует некой относительнойстабилизации душевного состояния невротика, но любой психотерапевт, уповающийна свой излюбленный, «научно обоснованный» психотерапевтический метод, думает очем угодно, только не о спектакле, который он нечаянно разыгрывает вместе сневротиком и который только и держит невротика («больного») подле него. Врач ине догадывается о своей истинной функции, он искренне лечит этого «больного»,для которого все дело сводится по сути к постановке спектакля под условнымназванием «Лечение моего невроза».

Для этой цели невротику часто мало просто врача, емунеобходим «профессор», «знаменитость», ибо «состояние» невротика – «особое»,«загадочное», «нераспознанное» и т. д. «Профессор» нужен невротику для«лечения» так же, как генерал для свадьбы. Какая свадьба без генерала! Какоелечение без профессора! И в этом спектакле смешон не столько сам невротик сосвоими претензиями и загадками, сколько действительно и всерьез консультирующийего специалист, не подозревающий о своей подлинной миссии в этом деле. (Вотпочему иногда шарлатан «профессорского» вида оказывает на невротика куда болеемощное терапевтическое воздействие, чем многознающий ученый – жертваобъективного познания; так же воздействуют на невротика различные экзотическиеличности с их эквилибристическим миропредставлением и различными жонглерскимиспособами лечения.)