поэтому, несмотря на неприятие того или иного режима, они не могут просто отвергнуть его и пойти своим путем. Усилия Гамбетты по формированию представления о вечном отечестве, которое должно быть не просто объектом возможностей, возможно, и увенчались успехом в воспитании одних; других они не тронули. Как, например, радикал из Сен-Жюльена, который в 1873 г. кричал: "Долой Францию! Долой французов! ... Мы ненавидим французов. Мы должны совершить революцию, чтобы избавиться от них". Привлеченный к суду за оскорбление жандарма ("Мне плевать на вас, вы французы, я ненавижу французов, я никогда не был французом и никогда им не буду!"), этот человек был всего лишь оштрафован сочувствующими местными судьями. Нет надежды на патриотизм в этом департаменте, жаловался префект в 1874 г.?* Подчиненный видел ситуацию более ясно: еще слишком рано ожидать, что савойцы почувствуют себя французами. Мы видели, что это с равной справедливостью можно отнести и к савойцам.

 

И там, как считают авторы недавнего исследования сельских изменений в Маурьенне: "Эти люди еще не достигли национального самосознания. ... Подчинение государству не означает, что они разделяют общие традиции и общее предприятие, которые определяют нацию". Отчуждение без участия: вот идея и положение дел, с которыми мы еще столкнемся.

 

Наиболее надежные свидетельства о патриотических настроениях, которые мне удалось найти, содержатся в материалах военных властей, либо косвенно, через учет призыва, либо непосредственно в разведывательных отчетах офицеров. Э. Леруа Ладюри и группа ученых тщательно исследовали первый источник с помощью компьютеров. Но их работа охватывает только период 1819-26 годов, что слишком рано для моей цели. Однако насколько совпадают их выводы с моими, более точечными, можно судить по карте 5, на которой показаны департаменты, где, по мнению Ладю-ри, было больше всего случаев уклонения от призыва и членовредительства, чтобы избежать военной службы, например, отрезания или откусывания пальца, выбивания передних зубов (которые были необходимы, чтобы уклониться от пули). Леруа Ладюри отмечает, что эти департаменты, как правило, группируются в окситанской Франции, где также наблюдалось наибольшее сопротивление налогам. Он задается вопросом, не отражает ли это "определенную недостаточную национальную интеграцию Миди в этот период", особенно по сравнению с департаментами северо-востока, которые "представляют собой убедительные доказательства национальной интеграции". Это подтверждается его картой добровольцев на военную службу, на которой изображен плодородный полумесяц воинской приверженности, идущий от Норда до Дуба, что очень близко к результатам, зафиксированным на моей карте". Это также подтверждается картой, взятой из статистического обзора Франции начала 1830-х годов Адольфа д'Анжевиля (карта 6), на которой показаны те департаменты, где правительственные агенты сталкивались с наибольшими трудностями при сборе налогов. Если патриотизм и чувство гражданского долга идут рука об руку, то нежелание или отказ от выполнения последнего свидетельствует о слабом чувстве первого (и о неспособности государства навязать и то, и другое).

Данные, приведенные на моих картах, взяты из архива Военного министерства, где хранятся сведения о военных рекогносцировках, проведенных в период между Реставрацией и падением президента Макмагона. Они совершенно иного порядка, чем исчерпывающая работа Леруа Ладюри. Во-первых, она основана на субъективных впечатлениях людей, к тому же часто незнакомых с местностью, о которой они сообщали. С другой стороны, она зависит от удачи в назначениях и от того, что сохранилось в архивах. Все имеющиеся досье были прочитаны, но их содержание далеко не покрывает всю страну, и следует помнить, что армия проводила разведку в основном в районах вокруг гарнизонов, вдоль шоссе и т.п. Но даже в таком ограниченном объеме результаты наводят на определенные мысли.

 

Я отметил все высказывания, в которых четко прослеживается безразличие местного населения к интересам армии, открытая враждебность к войскам или активное уклонение от военной службы, а также все упоминания о его патриотизме или отсутствии патриотизма. Все сомнительные и двусмысленные высказывания отброшены, и мы увидим в дальнейшем, что высказывания, смысл которых не вызывает сомнений, отражают нечто большее, чем "определенный недостаток национальной интеграции". Пока же четко вырисовывается значительный очаг патриотизма вдоль северной и северо-восточной границ, его противоположность на противоположном, юго-западном конце страны и разрозненная, но важная мешанина к югу от линии, проходящей примерно от Сен-Мало до итальянской границы, где негативное отношение к своим патриотическим обязанностям сталкивается с негативным отношением к самой родине.

Отношение к населению в армии было предельно фактическим: дружелюбны ли люди, можно ли ожидать помощи, можно ли ожидать неприятностей, как с ними лучше поступить? Поскольку отчеты не предназначались для публикации, офицеры могли говорить откровенно, и их оценки, как правило, не содержали иллюзий. Местное население не испытывает ни моральной, ни патриотической скорби по поводу потери территории Испанией, писал один из офицеров в Пиренеях: "Je ne les crois pas, en effet, assez frangais par le coeur" (1853 г.). Другой - в Пон-де-Се в Мэне-и-Луаре, где можно было найти хороших бойцов, если они могли оставаться рядом с домом: "Они все еще анжуйцы, а не французы" (1859 г.). Корсиканец, конечно, "всегда нетерпеливо нес чужеземное иго; не наше завоевание навсегда привязывает его к Франции" (1860). В Эро "население в целом не очень патриотично" и "мало склонно к самопожертвованию" (1862 г.). "Как и все население центральной Франции, население Аллье "не отличается большим патриотизмом".

 

Не стоит слишком беспокоиться о таких вещах, но нужно быть готовым к соответствующим действиям. "Нет никаких оснований опасаться жителей... их легко удержать страхом" (Луарэ, 1828 г.). "Крестьяне Бри робки и мало коварны, и любое сопротивление с их стороны будет легко подавлено" (Сена-и-Марна, 1860 г.). Южане обладают "памятью о своих прошлых вольностях, которая делает их неловкими", трудноуправляемыми, не желающими подчиняться приказам; "тем не менее, достаточно применить силу, чтобы сломить это сопротивление" (Эро, 1862 г.). Перепроверяйте любую информацию, полученную от туземцев, поскольку "большинство из них сохранили полностью итальянские симпатии". Не следует бояться необходимости заявить о себе" (Nice, 1869). В большинстве районов Оверни не возражали против солдат, но "нельзя ожидать помощи иначе, как за плату, реквизиции или угрозы" (Пюи-де-Дем, 1873 г.). Жители не отказывались от помощи, "но скорее из страха, чем из истинного патриотизма" (Жиронда, 1873 г.). Та же нота несколько месяцев спустя у самых ворот Бордо: проводников и информаторов следует соблазнять корыстью или угрожать оружием (Gironde,

 

Поражение ожесточило военных. У всех в городе и в деревне патриотические чувства развиты очень слабо". В случае боевых действий в этом регионе не приходится рассчитывать на помощь населения (Haute-Vienne, 1873). В долине реки Индр, к сожалению, "воинский дух и патриотизм развиты слабо" (Indre-et-Loire, 1873). Дальше к югу