– Повтори.

– Суп, говорю, сварю.

Витька плюхнулся на диванчик-уголок.

– Кого ты убила? Сколько трупов зарыла в подвале?

– Сдурел?

– Ты явно не в себе. Ну, насчет того, чтобы посуду помыть, я еще понимаю, но варить суп… Извини, на тебя не похоже. Куда влезла на сей раз?

Катка выдавила моющее средство на губку.

– Мы другим пользуемся, скажи Регинке…

– Я, кажется, задал вопрос!

– Да? А я не расслышала. Повтори, пожалуйста.

Столяров ухмыльнулся.

– Я спросил, какая погода на улице.

– Никуда я не влезала… – Она осеклась.

– Из тебя конспираторша, как из меня японский император. Посуду она помоет, суп сварит…

– Я действительно никуда не влезала. Выдался свободный денек, решила навестить старого приятеля. Разве не имею права? Все-таки профессия мента наложила на тебя свой отпечаток – подозреваешь всех и каждого.

– Ну-ну, поживем – увидим. Но раз уж пошла такая пьянка, поспешу воспользоваться добротой твоей душевной. Пожарь-ка ты картошечки с лучком и чесночком.

– А суп?

– Обойдусь.

Катка терпеть не могла жарить картошку, что Витьке было прекрасно известно. Но на какие только жертвы не пойдешь ради достижения заветной цели…

– Без вопросов, уже жарю.

К трапезе они приступили в четверть третьего.

Столяров молчал, ждал слов Копейкиной. А та, в свою очередь, жаждала услышать ласковое: «Чем тебе помочь?»

Разумеется, Витька не собирался делаться сахарно-сладким. Напротив, его суровое лицо и затянувшееся молчание начинали давить на мозги.

Катарина не выдержала.

– Представляешь, вчера Арчибальд обматерил Галку.

– Вот уж не новость. Ваш попугай обкладывает матом каждого встречного.

– Да, но Галинка сильно оскорбилась.

– Сочувствую.

– Ты не представляешь, как Галя расстроилась. – Копейкина пристально наблюдала за поглощенным едой приятелем.

– Не бери в голову.

Катка отбросила вилку в сторону.

– Витька!

– Чего?

– Какой же ты мерзкий!

– Рехнулась?

– Так нечестно. Это не по правилам.

– Не понимаю, о чем речь.

– Почему ты не спрашиваешь, кто такая Галинка?

– А мне неинтересно.

– Но…

– Хорошо, хорошо, как угодно. Скажи, пожалуйста, Катарина, кто такая Галя, которую вчера обматерил Арчибальд?

– Ой, Вить, ты не представляешь, тут такая история приключилась! – немедленно откликнулась Копейкина. – Галка ушла от мужа и временно живет у нас. А Арсения… его обвиняют в убийстве, которого он не совершал. Аллу Савушкину убили в комнате Клюевых. Тем же вечером я приехала к ним за кремом для Розалии и обнаружила труп Аллы. А в подъезде столкнулась с Лианой. Вернее, то, что ее зовут Лианой, я узнала позже. Мы с Галкой рылись в вещах Савушкиной, и приехала та девушка. Оказывается, ее родную сестру Полину убили семь лет назад. Обвинили брата Леонтия, летом он вышел из тюрьмы. Деньги Веры Маккларен…

Столяров заткнул уши.

– Вить, что за номер?

– Не желаю слушать. Из твоего бормотания не понял ни слова… Арсений, Алла, Лиана, Леонтий, Полина, Вера… Кого еще вспомнишь?

– Алису, Киру, Валерку, Инну Игоревну…

– Тебя за дверь выставить или сама дойдешь? – Столяров отодвинул тарелку. – Весь аппетит перебила. Ну что за человек? Сначала часами ходит вокруг да около, а потом ее прорывает.

– Мне кажется, я уже в конце пути, Вить, – пролепетала Катка.

– Какого пути?

– Уже близка развязка, но без тебя мне не справиться.

Виктор обхватил голову руками.

– Пойми, сегодня ночью из больницы пропала Лиана Виноградова. У девушки амнезия, она ничего не помнит, а ее жизни и без того угрожает опасность.

Резко встав из-за стола, Виктор скомандовал:

– Пошли.

– Куда?

– В комнату. Да… и прихвати с подоконника пепельницу, чувствую, разговор будет продолжительным.

Заулыбавшись, Катка чмокнула приятеля в щеку.

– Ты самый лучший друг!

– А ты нет.

– Возможно. Значит, началось все двадцать третьего ноября…

* * *

В среду вечером семейство Копейкиных под чутким руководством Розалии Станиславовны наряжало елку и украшало комнату. Катке было дано задание приклеивать к потолку бумажным скотчем разноцветный дождик. Натали с Галкой занимались стеклянными игрушками. Свекровь ходила по гостиной, отвешивая комментарии:

– Натка, дурья башка, зачем повесила рядом два синих шара?

– По-моему, очень красиво.

– По-твоему, но не по-людски. Перевесь. Я сто раз говорила: синий должен сочетаться с желтым, на худой конец с красным.

Ката забралась на стремянку и попросила:

– Уберите кошек из гостиной.

Розалия отмахнулась:

– Пусть сидят.

– Тогда уберите дождь. Не дай бог, проглотят.

– Ката, кошки, в отличие от тебя, существа разумные, им хватает еды.

– Катка права, у моей тетки кот однажды проглотил…

– Клюева, о своей тетке расскажешь в налоговой инспекции. Ну куда ты гирлянду прицепила? Раскрой глаза, дальтоничка.

Арчибальд расположился на спинке кресла, с интересом наблюдая за действиями хозяев. Лизка пыталась вытащить из коробки стеклянную шишку, а Парамаунт сидел в сторонке и с гордым видом демонстрировал окружающим свое равнодушие ко всему происходящему.

– Ката, сколько можно возиться? Помоги Наташке. Галя! Галя, мать твою! Положи на место конфетти! Вы меня в гроб вгоните. Наталья, почему в квартире пахнет горелым?

– Ой, у меня в духовке пирожки.

– Зараза! Поставила пироги, а сама елку наряжать приперлась?

– Но вы же сами меня из кухни выпихнули.

– Да иди ж ты отсюда, весь дом спалишь. Ката, слезай со стремянки. Клюева, побойся бога, не насаживай макушку с такой ненавистью, будто она твой кровный враг.

Катарина взмокла от пота и возмущения свекрищей. Ну сколько можно отдавать распоряжения? Если не нравится, как наряжают комнату, занялась бы всем сама. И незачем орать, и так голова раскалывается.

Когда на елку была повешена последняя игрушка, Розалия Станиславовна презрительно хмыкнула: