– Натусик, выходит, мы с тобой одни остаемся? – прогудела Галка.

– В кои-то веки можно будет смотреть по телевизору программы, которые хочется мне, а не те, которые нравятся Розалии.

Радуясь, что все прошло как по маслу, Катка удовлетворенно закивала…

* * *

Тридцатого декабря Розалия вышла из своей комнаты, держа в руках кожаный чемодан.

– Мне пора.

– Подождите, я только встала, – Ката поплелась в ванную, – дайте мне двадцать минут.

– Детка, валяйся в ванне хоть полдня, твоя помощь не требуется.

Катарина насторожилась.

– Вас же надо отвезти к подруге.

– Я вызвала такси.

Такси? Розалия сказала «такси»? Нет, это сон, Катка продолжает спать. Розалия Станиславовна и такси – два самых несовместимых слова на планете Земля. Свекрища ненавидит кататься в машине с шашечками, предпочитая, чтобы ее величество возили в личном автомобиле. И тут на тебе! Определенно дело пахнет керосином.

– С каких пор вы полюбили такси?

– С недавних. В конце концов, у меня тоже есть совесть и сострадание. Не могу же я тебя нещадно эксплуатировать, требуя выступать в качестве шофера. Такси домчит меня до Ольгуни со скоростью ветра.

– Ольгуни? Вы говорили, что собираетесь к Нине.

– Да? Странно, наверное, оговорилась. Никакой Нины я знать не знаю.

Проводив свекровь до лифта, Катарина задумалась. Ох, и не нравится ей довольный видок Розалии! Лукавый взгляд, нервные движения… Не иначе как свекрища затеяла очередную авантюру.

«В любом случае меня рядом не будет, а это уже хорошо», – подумала Катка и успокоилась…

Выхлопотанный Виктором номерок пришелся Катерине по душе. Просторный, светлый, а главное – нет ничего лишнего. Узкий шкаф-купе, двуспальная кровать, две тумбочки, столик, комод и кресло идеально гармонировали друг с другом по цветовой гамме, что не могло не радовать глаз посетителей.

– Ну, партнер, с чего начнем? – спросила Копейкина, опустив сумку у двери ванной комнаты.

– Для начала не мешало бы перекусить.

– Вить, ты меня пугаешь, раньше не замечала за тобой обжорства. Скоро в дверной проем не влезешь.

– Скажи то же самое моему желудку.

– С Ивлевой будем говорить в номере или на нейтральной территории?

– В номере, – неуверенно произнес Виктор. – Да, так намного удобней. Ты только заруби себе на носу: не вздумай меня перебивать и влезать в разговор с идиотскими вопросами. Сиди, слушай и молчи в тряпочку.

– Не много ли вы на себя берете, Холмс?

– В самый раз, Ватсон.

Катка прыснула и погрозила Столярову кулаком.

В это время в коридоре послышался стук двери, после чего низкий женский голос заявил:

– Еперный театр! Ну и шороху я им тут наведу!

Копейкина остолбенела и уставилась на приятеля.

– Эй, ты в порядке? – заволновался Виктор.

– Мне на секунду показалось… хотя нет, невозможно… – Катка нервно хихикнула и присела на край кровати. – Мерещится всякая чертовщина. Наверное, ты прав, нам действительно стоит подкрепиться.

Внизу Катарина снова услышала знакомую хрипотцу:

– Я всегда готова, мой ангел!

Обернувшись, Копейкина не увидела никого, кроме высокого парня и толстого старика.

– Чего ты вертишься? – обозлился Столяров.

– По-моему, у меня глюки.

– Смелое заявление.

– Ты слышал сейчас женский голос?

– Нет. Я хочу есть, а когда я голоден, для меня не существует ничего и никого, кроме вожделенной пищи.

За обедом Катка вяло гоняла по тарелке мясо, всем своим видом показывая, что данное блюдо ее, мягко говоря, не впечатлило.

– Готовишь место для праздника?

– Вить, сделай одолжение, доедай рагу и займемся своими прямыми обязанностями.

– Дай хоть кофейку выпить.

– Я иду в номер.

– Постой!

– Жду тебя через десять минут, в противном случае беру ситуацию под свой контроль.

Воткнув ключ в замочную скважину, Катка в третий раз насладились звучанием сиплого голоса.

– Под самый потолок, иначе я не согласна, – произнес тот на сей раз.

Приблизившись к соседнему номеру Копейкина приложила ухо к двери. Тишина.

Простояв в неудобном положении не менее пяти минут, Катка поспешила вернуться в свои апартаменты.

Виктор возвратился в номер в прекраснейшем расположении духа. Усевшись в кресло, он молча уставился на дверь.

Короткий стук не заставил его долго ждать.

– Войдите.

Горничная, облаченная в черное платье и белый передник, вопросительно смотрела на Столярова.

– Мне сказали, вам надо заменить постельное белье?

– Если не ошибаюсь, Ивлева Мария Викторовна? – вопросом на вопрос ответил Витька.

– Верно.

– Прошу вас, присаживайтесь.

Ивлева перевела взгляд на Катарину.

– А белье?

– Белье подождет.

– Нам нужна ваша помощь, – влезла Катка.

– Всегда пожалуйста, это моя работа.

– Мария Викторовна, давно в пансионате трудитесь?

– Одиннадцать лет.

– И как, не надоело?

– Всякое бывает, иногда надоедает, а в общем вроде ничего. Здесь не сказка, а я не фея. За зарплату свою пашу не покладая рук, у меня несколько благодарностей имеется, – на всякий случай добавила Ивлева.

– Похвально, – Виктор растягивал слова, чем доводил Катку до колик в желудке.

Наплевав на уговор, что она не будет встревать в беседу, Копейкина спросила:

– Мария Викторовна, вы знали Савушкину Аллу Денисовну?

– Алку? Конечно, знала. Одно время она у нас дежурной работала.

– Что можете про нее рассказать?

– Вы меня извините, но почему столько вопросов? Вам надо менять белье или нет?

– Вообще-то нет.

– А зачем же меня позвали?

– Узнать о Савушкиной и об убийстве, которое произошло в тридцать седьмом номере семь лет назад.

Ивлева испуганно заморгала:

– О каком таком убийстве? У нас отродясь убийств не было, вы что-то путаете.

– Мария Викторовна, отказ от сотрудничества с правоохранительными органами влечет за собой серьезные последствия.

Виктор был готов сбросить Катку со второго этажа.