– Вы из милиции?

– Понимаете… – начал Столяров.

– Из милиции! – прочеканила Копейкина.

Витька прикрыл глаза руками. Все! Дело с треском провалилось.

Ивлева осмелела.

– Тогда покажите документы. Если вы и правда сотрудники органов, я хочу увидеть удостоверения.

Витька не успел раскрыть рот. Ката взялась за сумочку и, выудив «корочки», с довольным видом протянула горничной.

– Пожалуйста.

Поднеся удостоверение к близоруким глазам, Ивлева прочла вслух:

– «Капитан Копейкина, отдел по борьбе с организованной преступностью».

Столяров не удержался:

– А можно и мне взглянуть?

– Виктор!

– Шутка.

Стараясь казаться равнодушным, Витька начал шарить во внутреннем кармане.

– Не надо, не ищите, – разрешила Мария, – достаточно одного документа, я вам верю.

Катарина победоносно взирала на приятеля.

– Вернемся к нашему вопросу, Мария Викторовна. Что вы можете вспомнить о трагических событиях в пансионате?

– Прям не знаю, что и сказать. Давно дело было, все из памяти стерлось. Помню, что брат убил сестру, его потом посадили, вот и весь сказ.

– А Алла Савушкина в ночь убийства сидела внизу, я угадал?

– Правильно. Была Алкина смена.

– Вы тесно общались с Аллой Денисовной?

– Я бы не сказала, что мы стали приятельницами, но иногда могли посидеть, посплетничать. Она же была неравнодушна к этому делу, понимаете? Поддавала хорошенько.

– На работе?

– Иногда попадалась и на работе.

– Она уволилась по собственному желанию в июне месяце, так?

– На самом-то деле ее уволили. Но в последний момент пожалели и решили все оформить так, будто имеет место увольнение по собственному желанию.

– Вы с ней, случайно, не обсуждали убийство Полины Виноградовой?

Ивлева фыркнула.

– Да здесь только ленивый не обсасывал то убийство. Естественно, и мы с Алкой о нем говорили. Кстати, Савушкина твердо была уверена, что девушку убил не брат. С чего ей в голову взбрела такая идея, непонятно, объяснять свою позицию она отказывалась. А я, наоборот, считаю его настоящим убийцей. В номере обнаружили вещественные доказательства, свидетельствующие о его причастности к смерти сестры. Тут уж как ни крути, а деваться некуда, поймали с поличным.

Мария Викторовна отвечала на вопросы минут двадцать, и как только Виктор поблагодарил горничную за содействие, женщина пулей вылетела из номера.

– Ну-ка покажь еще разок удостоверение, – потребовал Столяров.

– Удивлен?

– Где ты его раздобыла?

– А то не знаешь, где покупают «корочки». Спустилась в метро, переговорила с нужным человеком и переквалифицировалась в капитана милиции.

– Грубая подделка.

– Для тебя, может, и грубая, а для людей, не имеющих ничего общего с органами, в самый раз.

– Убери и больше не вытаскивай. Смотри, Катка, доиграешься, за такие дела можно и схлопотать.

– Не нуди. Лучше скажи, какие выводы сделаем?

– По-моему, все ясно как день. Савушкина видела убийцу и, решив извлечь для себя выгоду, хранила молчание.

– А смысл?

– Шантаж!

– Не верю.

– Меня беспокоит другое: Алла позвонила Алисе и Лиане. Почему? С чего вдруг? Шантажистке отказались выплачивать очередную сумму?

– Судя по житью-бытью Савушкиной, суммами ее никто не баловал, – хмыкнула Катка.

– Не думаешь, что убийца был среди гостей Полины?

– Кто? Лиана? Алиса? Кира?

– А вдруг Виноградову убила сама Алла Денисовна? Ведь Савушкину кто-то мог заметить выходящей из номера Полины… Но, скажем, по причинам личного характера тот человек решил промолчать.

– Не вижу логики.

– Логика как раз присутствует. Например, Лиане было очень кстати, что брат отправляется на зону, – у нее оказывалось в запасе десять лет для того, чтобы успеть забеременеть и получить куш.

– Она не забеременела.

– Но и Алиса Виноградова потеряла ребенка. Ты ведь говорила, будто ее мать утверждает, что дочь толкнули в спину. Кроме Лианы, в квартире не было посторонних.

– Были. В тот день к ним приезжала Кира Большова. И потом, как в таком случае объяснить убийство самой Савушкиной?

– Запоздалая месть за смерть сестры. Лиана поняла, что не сможет обскакать брата, и решила свершить правосудие.

– Ну и загнул ты, Витька!

– Повторяю, это всего лишь предположения.

– Довольно интересные предположения.

Виктор подошел к двери.

– Отлучусь на некоторое время.

– Пойти с тобой?

– Не стоит. Приведи себя в порядок, скоро начнется шоу, я заказал нам столик.

Копейкина приняла душ, облачилась в сиреневый брючный костюм, соорудила на голове нехитрую прическу и взглянула на часы. Столяров задерживался.

Решив спуститься вниз, Катка вышла из номера. Завибрировал сотовый.

– Детка, с наступающим тебя, – услышала она из трубки.

– Спасибо, Розалия Станиславовна, и вас также. Как самочувствие подруги?

– Не спрашивай. У Жанки поднялась температура, еле сбили. Хотела уже «Скорую» вызвать, но она не разрешила. Компрессы каждые пять минут меняю.

– Жанка? Сколько у вас там подруг? И как, в конце концов, зовут ту, которая болеет? Нина, Ольга или Жанна?

– У меня одна подруга, а ты…

Катарина подняла голову, и сотовый чуть не выпал из рук. Из-за угла вышла свекровь. Прижимая к уху мобильник, Розалия доказывала невестке, что та страдает маразмом и слабоумием одновременно.

Заметив в коридоре Катку, Розалия остановилась. Телефон быстро перекочевал в сумочку. Нацепив на лицо маску высокомерия, она прошествовала мимо Копейкиной, оставив после себя аромат итальянского парфюма.

– Розалия Станиславовна, как это понимать?

Ноль эмоций.

– Я к вам обращаюсь! – Ката схватила родственницу за рукав.

– О! Сорри, май бэби, – с английским акцентом молвила та. – Зачем ты тянуть мой рука, дарлинг? Он же станет большой и испортит мне вид.

– Прекратите издеваться! Как вы здесь оказались?

– Ты спрашивать, как я прилететь в ваш страну, бэби?

– Я спрашивать, как вы приехать в пансионат? Зачем вешали лапшу о больной подруге?