Антон вошел в актовый зал, когда там уже собралась большая часть офицеров Управления. Как обычно, большинство стремилось занять самые задние места. Подальше от начальства, поближе к выходу. Антон с курсантских времен привык сидеть впереди, что на собраниях, что на занятиях, а этих стремлений запрятаться на «галерку» никогда не понимал.

Вошли заместители начальника Управления, но, к его удивлению, они уселись в первом ряду. Последним вошел сам Кулевец, и тут все разъяснилось. После команды «товарищи офицеры», шумного вставания с места всего зала, а потом шумного рассаживания по местам полковник начал свою речь. Оказалось, что собрание инициировано самим Кулевцом, и подобные проходили довольно часто. Кто-то за спиной Антона высказался в том смысле, что полковнику надо периодически самоутверждаться перед коллективом.

Начальник Управления начал издалека – с присяги, которую все когда-то принимали. Затем перешел к прошедшей в этом году внеочередной переаттестации всего личного состава и созданию полиции и напомнил некоторые фамилии, которые Антону были незнакомы. Эти люди переаттестации не прошли и с треском вылетели из органов. Кажется, для самого полковника было большим счастьем, что он остался в органах и на своей должности.

Наконец прелюдия закончилась, и полковник перешел к сути. Суть заключалась в том, что кто-то позорит мундир и офицерские погоны. Были названы две фамилии, и палец полковника ткнул куда-то в конец зала. Оказалось, что на этих офицеров поступили рапорта из соседнего РУВД по поводу их поведения в пьяном виде. Потом Кулевец прошелся еще по двум провинившимся, на которых поступили рапорта из ГИБДД другого района. Эти сотрудники, которые, кстати, оказались операми уголовного розыска, провинились в том, что грубо нарушали Правила дорожного движения. Полковник поручил непосредственным руководителям провинившихся провести служебную проверку фактов нарушения и подготовить для начальства решение о наложении взыскания.

А потом Антону стало интересно. Кулевец разбушевался по поводу того, что творится на городских улицах и вообще в районе. Правда, он, кажется, забылся и стал больше говорить не о том, что его заботит криминогенная ситуация во вверенном районе, а о том, как он будет оправдываться перед вышестоящим начальством из-за своих нерадивых сотрудников.

В частности, Кулевец упомянул и о ночной стрельбе в центре города. Всплыла интересная подробность, которую Антон так и не узнал бы, если бы не это собрание. Один из убитых им киллеров оказался в прошлом милиционером. Кулевец прошелся по этому моменту как показателю того, что вовремя органы внутренних дел рассмотрели и избавились от нечистоплотного работника. А теперь он скатился до бандитизма.

Лапину попало во второй раз за время собрания, потому что, по мнению начальника Управления, ранение оперативного работника целиком и полностью на совести его начальника. Почему данный оперативный работник оказался в том месте в то время? Почему он оказался там один, без товарищей, без прикрытия? Это, вещал Кулевец, говорит о слабости оперативной работы, сыщики не знали, с чем их товарищ может столкнуться, не оценили опасности. А если еще и вскроется, что это чистейшей воды чья-то халатность, то таких работников гнать надо в три шеи.

В конце Кулевец докатился до того, что отметил молодого лейтенанта Копаева, который без году неделя в органах, а проявил такую смекалку, такую оперативную хватку. За короткий период задержал по горячим следам преступников, ограбивших на трассе машину инкассации. Будучи в командировке, выявил самостоятельно, что в доме одного из граждан прячутся беглые уголовники, организовал их преследование и задержание. И это при всем при том, что вышеуказанный офицер не является оперативным работником, а является работником штаба. А те работники, которым по должности положено знать, выявлять и задерживать, и в ус не дуют.

На Антона стали поглядывать с соседних кресел и оборачиваться с передних рядов. Причем он почти не увидел поощряющих, симпатизирующих взглядов, а одни ухмылки и недобрую иронию и подумал: ладно, считайте меня человеком Кулевца и карьеристом, которого ждет блестящее будущее благодаря протекции. Думайте, мне пока так даже лучше.

Антон еле дотерпел, когда, наконец, закончится рабочий день. Надо было срочно бежать домой, в его секретную квартиру, аренда которой съедала огромную часть его и так не очень большой зарплаты. Вчерашний разговор, произошедший между ним и начальником, был, конечно, содержательным, но все-таки в большей степени теоретическим. Кузьмина надо было срочно предупредить, убедить и носа на улицу пока не высовывать. А ведь о таком затворничестве они не договаривались, и, как выяснилось, зря.

В шесть часов, когда Попов ушел домой, Антон сорвался с места. У него была масса неотложных дел, но к ним можно вернуться попозже, посидеть над бумагами до ночи. Со всевозможными предосторожностями он добрался до квартиры, и первое, что услышал, когда собирался сунуть ключ в замок входной двери, это громкий голос Кузьмина. Судя по всему, тот, по своей привычке, расхаживал по квартире и разговаривал по мобильному телефону.

После попытки убедить предпринимателя вести себя как можно незаметнее, Антон изложил последние новости.

– Теперь вы понимаете, Павел Андреевич, насколько рискуете? – спросил он наконец. – Один из бандитов – бывший полицейский, второй – действующий, работник уголовного розыска. Это не просто бандиты, это люди, у которых есть официальная возможность заняться вашим розыском, используя весь аппарат РУВД и все современные технические возможности. Вы понимаете, что убрать вас они могут очень легко, а найти еще легче? Не забывайте, что в последний раз вам просто повезло, что я оказался поблизости. Точнее, потому что именно я оказался поблизости.

– Ой, ладно вам, Антон, – не очень уверенно, а скорее, по привычке возразил Кузьмин. – Не всемогущие же они, в самом деле. Весь аппарат, все технические возможности! Хотя… может, вы и правы. Они ведь уверены, что я не остановлюсь, могу включить свои связи в области, и у них будут неприятности.

– Вы по-прежнему уверены, что ваши связи что-то решат? Павел Андреевич, а вдруг у них там прикрытие понадежнее вашего? Они ведь не напрасно никого не боятся и ведут себя очень самоуверенно. Думаю, что есть в области люди с большими погонами, которые возьмут их сторону, а не вашу.

– И что вы предлагаете? – возмутился Кузьмин. – Поднять кверху лапки? Сдаться? Начать им платить те деньги, какие они просят? Так уже поздно платить. Либо я их побеждаю тут и начинаю свой бизнес цивилизованно, либо я уезжаю в Екатеринбург и больше сюда носа не сую. А я, между прочим, много денег уже вбухал в свои здешние прожекты. Ладно, Антон, давай не будем горячиться. Я пока посижу у вас тихо, как мышка, и поразмыслю на досуге. Есть у меня кое-какая идейка.

– Только хорошенько все взвесьте, – с сомнением попросил Антон. – Мне что-то не верится, что вы в одиночку, пусть и со мной вдвоем, сможете тут все кардинально изменить. Если только в партизаны идти, войну им объявить.

– Видите ли, Антон, – усмехнулся Кузьмин. – Вы бизнесом никогда не занимались. Вы слишком далеки от этого вида деятельности, от понимания законов, господствующих там. А ведь бизнес – это в каком-то роде и есть война. Постоянно надо быть с кем-то в союзе, все время разведывать планы противников, держать под контролем ситуацию на рынке, готовить свою армию, то бишь ведущих специалистов и свой капитал, к решающему удару. Свой бизнес, каким бы он ни был, все время меняется, все время находится в динамике. Меняется организационная структура вашей фирмы, вашего холдинга, меняется окружающая среда. Соответственно, должна меняться и стратегия бизнеса, должны меняться концепции и даже тактические приемы.