им необходимую пищу и одежду”. Услышав эти слова, Король сказал: “Берите поля и виноградники и сможете жить и удовлетворять свои потребности”. Но Лупикин ответил: “Мы не возьмем поля и виноградники, но если то угодно будет Вашему Величеству, назначьте нам часть доходов. Ибо не престало монахам увлекаться мирским изобилием, а в смирении сердечном искать Царствия Божия и правды Его”. Когда Король услышал эти слова, он отдал приказание, чтобы они каждый год получали триста мер пшеницы и столько же вина в добавление к ста золотым монетам на покупку одежды для братии. Говорят, что казна выделяет все это до сих пор.

6. Когда аббату Лупикину и его брату Роману стало много лет, Лупикин сказал брату: “Скажи мне, в каком монастыре ты хочешь, чтобы приготовили тебе могилу, чтобы мы могли покоиться вместе?” Тот ответил: “Невозможно, чтобы могила моя была в монастыре, куда доступ женщинам запрещен. Ты ведь знаешь, что, несмотря на недостоинство мое и без всякой заслуги с моей стороны, Господь Бог мой удостоил меня дара исцелять и что многие были бы исцелены наложением моей руки и силой Креста Господня от разных болезней. Многие будут приходить к моей могиле, когда я оставлю этот мир. Вот почему я прошу, чтобы меня положили вне монастыря”. По этой причине, когда он умер, похоронили его на холме в десяти тысячах шагов от монастыря. Позже над могилой его была построена большая церковь, где каждый день собиралось много народа. И там действительно во имя Божие совершались многие чудеса: слепые обретали зрение, глухие слух, парализованные способность ходить.

Что касается аббата Лупикина, когда он умер, его похоронили в базилике монастыря, и он, таким образом, принес Господу таланты, преумноженные из данных ему (Мф. 25, 16–17), то есть блаженные сообщества монахов, посвятивших свою жизнь прославлению Всевышнего.

Примечания

Более полное анонимное житие сих святых, а также их последователя преп. Евгенда дошло до нас примерно с 520 года, это приблизительно за семьдесят лет до появления “Жития” свят. Григория (Vita Patrum Jurensium, латинский текст и французский перевод в Vie des Peres du Jura Франсуа Мартэна, Париж, 1968 г., “Христианские источники”, № 142).

Преп. Роман умер около 460 года и поминается 28 февраля, в один день с преп. Иоанном Кассианом (в невисокосные годы), чьи “Правила” он принес с собой в глушь. Преп. Лупикин умер примерно в 480 году и поминается 21 марта.

“Жизнь Отцов” — “Vita Patrum” святителя Григория немного отличается от “Жития Юрских Отцов” — “Vita Patrum Jurensium”. В частности, в последней книге утверждается, что преп. Лупикин никогда не был женат. Возможно, подчеркивание святителем Григорием того, что преп. Лупикин был главным аббатом, связано с тем, что последний после кончины преп. Романа в течение примерно двадцати лет был единственным аббатом.

Второй монастырь, основанный святыми, был в Лауконе, где чаще жил преп. Лупикин; третьим монастырем обычно считается Романмутьер в Швейцарии.

Король Хильперик — это, возможно, король бургундцев, который правил в Женеве в 476–477 гг.; его дочерью была св. Клотильда, супруга короля Кловиса.

Монастырь Кондадиско процветал в течение многих столетий по своем основании. В средние века он был богатым землевладельцем, а его аббат занимал важное положение в феодальном обществе Запада. В XVIII веке монастырь был секуляризован, а его святыни осквернены во время Французской революции. В настоящее время это горный курортный городок Сен-Клод. (Его историю см. в “Истории аббатства и земли Сен-Клод” Поля Бенуа, Монтре-сюр-Мер, 1890, 2 тома.)

Преп. Роман был погребен в обители, которую святые основали для своей сестры Иолы (не упомянутой в этом житии); это место, в нескольких километрах от Кондадиско, сейчас деревня Сен-Роман-де-Рош. Преп. Лупикин был погребен в Лауконе (сейчас село Сен-Лупикин). В этих местах, возможно, все еще почивают их мощи.

2. Святитель Иллидий, КЛЕРМОНСКИЙ ЧУДОТВОРЕЦ

Память 5/18 июня (+ 385)

Среди семян вечной жизни, которые Небесный Сеятель в поле с непаханой землей орошает водами, изливающимися из Божественного источника в его проповедях и которые оплодотворяет Своим учением, есть одно, о котором Он говорит нам: “Иже не приимет креста своего и вследъ Мене грядетъ, несть Мене достоинъ” (Мф. 10, 38). И еще Он говорит: “Аще зерно пшенично падъ на земли не умретъ, то едино пребываетъ; аще же умретъ, многъ плодъ сотворитъ. Любяй душу свою, погубнтъ ю; н ненавидяй души своея въ мире семь, въ жнвотъ вечный сохранитъ ю” (Ин. 12, 24–25). Более того, разве не сказал апостол Павел, сей избранный сосуд: “Всегда мертвость Господа Иисуса въ теле носяще, да и животъ Иисусовъ въ теле нашемъ явнтся” (2 Кор. 4, 10)?

Поэтому исповедники Христовы, которым не выпадала доля мученическая во времена гонений, становились собственными своими преследователями; чтобы быть достойными Господа, они поднимали на себя кресты воздержания, а чтобы жить с Ним Одним, умерщвляли члены свои, помня о словах Апостола: “Живу же не ктому азъ, но живетъ во мне Христосъ” (Гал. 2, 20). И опять же, цитируя стих 43–го псалма: “Тебе ради умерщвляеми есмы весь день, вменихомся якоже овцы заколения” (Рим. 8, 36). Ибо внутренним зрением своим видели они Господа Небесного, спускающегося на землю, не унижаемого смирением, но волей Своей смиряющего Себя ради спасения мира; видели они, что на Крест вознес Он не славу Божества, а жертву плоти, о нем предсказал Иоанн незадолго до того: “Се Агнец Божий, вземляй грехи мира” (Ин. 1, 29). Они чувствовали своей плотью, как вбивают гвозди, когда, распятые страхом пред Ним и исполненные ужаса пред Божественным Судом, в тела свои не допускали ничего недостойного Его Всемогущества, следуя словам 118 псалма: “Пригвозди страху Твоему плоти моя, от судебъ бо Твоих убояхся” (120).

В них тоже горел тот яркий свет Воскресения, которым просиял ангел, отваливший от гроба камень, о нем упоминается в 16–ой главе от Марка: “И вшедша во гробъ, видеша юношу седяща въ десныхъ, одеяна во одежду белу; и ужасошася” (5). Так и Иисус просиял, когда вошел нежданно, при закрытых дверях, к апостолам и когда, напитав их словами жизни, вознесся на Престол Небесный.

Среди таких блаженный исповедник Иллидий имел в сосуде сердца своего то, что достоин был стать храмом Духа Святого. Собираясь написать нечто о жизни его, я прошу снисхождения у своих читателей. Действительно, не изучал я грамматику, не читал ученых мирских авторов, но подчинился настоянию блаженного Авита, епископа Клермонекого,[57]