— Не-е-т, — ответила Анет на этот уже высказанный вслух вопрос. — Стикур хороший и добрый, но, к сожалению, он, когда куда-нибудь торопится, не терпит несовершенства, и тех, кто мешает ему передвигаться с той скоростью, с которой ему хочется. В данном случае, нас с тобой. Пока он метает в тебя презрительные взгляды — все нормально, ты вписываешься в тот ритм, который, он сам для себя определил как оптимальный. Вот на меня, например, он летом постоянно орал, до тех пор, пока я не привык. Социальные отличия тут ни при чем, скорее уж, половые.

— Половые???

— Ну, недолюбливает наш герцог прекрасную половину человечества.

— Почему?

— Ну, как я понимаю, не очень Стикуру с женщинами везло. По крайней мере, с последней возлюбленной — точно, та еще стерва была. Хотя, почему была, есть, наверное. Да и, вообще, по его мнению, с нами одни проблемы: положиться ни в чем нельзя, денег тратим много и постоянно норовим замуж за него выйти. Как только он поймет, что ты не хочешь за него замуж и, в общем-то, приспособлена к походной жизни, даже пожрать на костре можешь приготовить вполне сносно, увидишь, он сменит гнев на милость.

— А-а-а, — протянула ошарашено Оля и сама неожиданно для себя спросила, — а если при всех перечисленных тобой моих достоинствах, я захочу за него замуж, тогда что?

— Тогда, — вздохнула Анет, — не поздоровится, наверное, не одной тебе, но и мне, так что лучше не хоти. Будет значительно проще. Лучше хоти замуж за Дира, этот хоть не буйный.

— Нет, Дир меня не привлекает совсем.

— А Стикур привлекает? Не смеши меня.

— Что в этом смешного, тебе же нравится Дерри, почему мне не может нравиться Стик?

— Потому что Дерри — это Дерри, а Стикур — цербер. Мне кажется, что он не способен любить. Он отдаст жизнь за свою страну и за своих друзей, но если перед ним встанет женщина, он позорно смотается и ни за что не возьмет на себя ответственность. Я же говорю, герцог не очень любит прекрасную половину человечества.

— Значит, Стикур любить не может, а твой Дерри может? Я бы так не сказала, особенно глядя в его ледяные глаза.

— Дерри уже один раз любил, значит, сможет полюбить и еще раз.

— Да ну, — оживилась Оля, моментально потеряв интерес к герцогу. — Ты мне не рассказывала!

— И не буду пока, это не моя боль. Впрочем, эту историю знают все, можешь у кого-нибудь поинтересоваться, вон у того же Стика. Кстати, он тебе и в самом деле нравится или это разговор от нечего делать?

— Разговор от нечего делать, ты же меня знаешь.

— Знаю, поэтому и удивилась.

— Хотя, — Оля озорно улыбнулась. — Брюнеты мне всегда нравились больше блондинов.

— И это знаю, — вздохнула Анет, понимая, что, у герцога опять скоро начнутся проблемы с женщинами. Оля редко отступалась от намеченной цели, на этот раз ее целью, похоже, был выбран ни о чем не подозревающей Стик. Одна беда до серьезных отношений, как Оля любила повторять сама, она еще не доросла.

Невысокий упитанный человечек, закутанный в темно-синий плащ из меха, уныло стоял перед обгоревшими развалинами, еще вчера бывшими довольно успешным трактиром, в котором предположительно остановился Дерри Лайтнинг. Сегодня же тут не осталось ничего кроме пепла. Нет, Адольф не надеялся на то, что доставивший столько хлопот ксари бесславно погиб при пожаре. Таких не берет ни огонь, ни вода, ни стрела или меч, в этом болотный тролль убедился еще, когда Неукротимая Молния был гордостью синдиката Сарта. А несколько лет упорной охоты за ксари, после того, как он осмелился предать короля преступного мира, укрепили мнение Адольфа о том, что Лайтнинг абсолютно неуязвим. Поэтому и из этого пожара Дерри, явно, вышел целым и невредимым, только вот вопрос, куда он направляется, и как быстро его можно отыскать снова?

Все попытки переговорить с хозяином сгоревшего заведения не увенчались успехом. Находящийся в состоянии истерии и безнадежной депрессии гном, только повторял: «Я знал, что их пребывание здесь ничем хорошим не закончится, но что будет настолько плохо, я представить не мог! Горе мне, горе!»

Единственное, что смог выяснить Адольф это то, что пожар произошел по вине постояльцев. Эти молодые люди в трактире жили долго и давно не нравились владельцу трактира, особенно после того, как количество постояльцев увеличилось сначала с двух до четырех, а потом и до шести человек. Причем, последними оказались две девушки одна светловолосая, а другая ярко-рыжая, они-то и устроили все это безобразие. Очевидцы поговаривали, что одна двигалась словно молния, а другая поджигала все, что попадалось ей по руку.

— Так, так, так, — пробормотал Адольф себе по нос. — Это совсем не хорошо. Девушки, одна из которых блондинка… Неужели Хранительница жива? — эта мысль порядком напугала болотного тролля. В его и без того изрядно потрепанной душе поселился холодно-липкий ужас. — Что если об этом узнает Сарт или Тарман, что практически одно и то же? Нет. Об этом никто не должен узнать. Нужно как можно скорее отыскать исчезнувшего ксари, и незамедлительно доставить его пред темные очи короля преступного мира и выяснить, на самом ли деле жива Хранительница. Если это правда, насколько девушка опасна. Быть может, она не связана с ксари ничем кроме дружбы. Ведь сейчас важно, чтобы эта иномирная блондинка не стояла между Дерри и его отношениями со лже-Линой. Конечно, в случае опасности Хранительницу можно и убить, восстановив тем самым природную справедливость и поставив все фигуры данной партии на отведенные для них места. Но это, по мнению Адольфа, был не лучший вариант решения возможной проблемы. Если вдруг Лайтнинг почует неладное и предположит, что к гибели его подружки приложил руку синдикат, ни о каком сотрудничестве речь идти не будет, ксари опять станет полностью неуправляемым, так что, пока стоит повременить.

— Да и вообще, с чего я взял, что Хранительницу, если она вдруг жива, и ксари связывают какие-либо чувства? — спросил Адольф сам себя. — Никаких прямых, да и косвенных доказательств, указывающих на это, нет. — Правда, Дерри, очень уж хитрая бестия с Линой тоже не было ни прямых, ни косвенных доказательств, а вот оно как все нехорошо закончилось. Ксари слишком хорошо умеет маскировать свои истинные чувства, Адольф знал это, как никто другой. В последнее время все пошло наперекосяк, его карьера и жизнь висели на волоске, который все чаще и чаще порывался подло оборваться. Так получилось, что ненавистный ксари с предательства, которого все и началось, стал последней надеждой Адольфа.

Болотный тролль еще раз с тоской осмотрел пожарище, которое некогда являлось преуспевающим трактиром, и с все нарастающей грустью отметил, что спалить это здание было под силу как раз Хранительнице, насколько он помнил, девушка отличалась неуравновешенной нервной системой и виртуозно управлялась с магией огня. Уже собираясь уйти, Адольф понял, что-то его не отпускает, еще раз оглядев место происшествия, он понял, за что зацеплялся взгляд. Это «что» находилось на уровне второго этажа.

— О, Великие боги этого мира!!! — прошептал Адольф, и, спохватившись, добавил. — И других миров тоже, простите, вроде никого не забыл! Этого быть не может!