– Ничего не надо говорить. Спасибо тебе. Ты честный…

Александров поднялся из-за стола, пошел в туалет, прислонился к косяку. У него есть дочь, ей семнадцать лет, она живет в семье Чернявина… Какого черта Лида вышла замуж именно за Чернявина? Злость не проходила никак. Хотелось… Ничего не хотелось. Лида, Маша и вторая девочка… Таня, кажется… Им надо уехать. Он должен отправить свою дочь в Англию учиться, увезти ее из дома Чернявина. И мать тоже. Только это и было понятно, а все остальное… Все равно сейчас не разобраться. А может, и разбираться не стоит. Девочка в бейсболке. Семнадцать лет он жил без нее, а она без него. Не факт, что теперь надо все менять. Мария Константиновна Александрова… Его дочь носит фамилию этого мерзавца Чернявина. Он злился на Лиду все больше. Стоп, так нельзя. Он вернулся к столу.

– Лида… А Маша знает?

– Нет.

– Ясно. Давай решать проблемы, которые надо решать. Обещай мне, что ты не пропадешь, не потеряешь или не сменишь телефон, что мне не надо будет тебя искать. Я же все равно найду… Мы должны сделать, что запланировали, а там дальше жизнь сама подскажет.

– Костя… Обещай мне, что не будет никакого «дальше», ладно? Все и так сложно до предела, я не знаю, как ты со всем справишься. Ты отважный человек, но ты не представляешь, через что нам придется пройти.

– Не преувеличивай. Это не более чем неприятный, но конечный рабочий процесс. С понятным результатом. Маша будет учиться в Англии. Думаю, что в Оксфорде. Зачем тратить время на поиски другого колледжа, когда знаешь, что Оксфорд – лучший. Чернявин вас отпустит, никуда не денется. Все будет хорошо.

– Конечно… У тебя всегда все получается, – в Лидином голосе проскользнула непонятная нотка.

– Не все и не всегда, но этот вопрос я решу. Лида! – неожиданно и совершенно против воли произнес Александров. – А ты не хочешь с девочками приехать ко мне на дачу на день? Ты же найдешь, что им сказать. Я сейчас живу один.

– Нет, Костя, это лишнее. Понимаю, тебе хочется увидеть Машу. Ты ее увидишь рано или поздно. У нас с тобой будет много дел, и вы с ней встретитесь. Она очень взрослая и чуткая девочка. Кстати, это она рассказала мне о кознях, которые строит тебе… Юрий. Она все понимает.

– При этом не знает, кто ее отец… Хотя я не имею права тебя судить.

– Это провидение… или я не знаю, что. Маша пришла ко мне с вопросом, кто такой Александров и почему отец его так ненавидит.

Лида принялась было пересказывать их разговор с дочерью июльским дождливым днем, но по лицу Александрова поняла, что это лишнее. Все сказано. Пора расставаться. Она встала и попросила не провожать ее до машины.

«Все-таки у нее есть водитель», – подумал Александров.

Неплохо было бы сейчас хотя бы рюмку граппы, хотя еще лучше – стакан вискаря… Он глянул на часы и ужаснулся: обещал вернуться в банк час назад. Там ждали люди, бумаги, на четыре назначено совещание. Надо срочно срываться и лететь. В жизни ничего не изменилось от появления девочки в бейсболке и ее матери.

В машине по дороге в банк он размышлял, что делать с Чернявиным. Вопрос, конечно, далеко не так прост, как он представлял его Лиде, и результат отнюдь не гарантирован. Только угроза может заставить Чернявина отпустить Лиду с девочками в Англию. Угроза реальная, очевидная, но пригодная для торга и размена. Угроза, которая подвесит его на крючке. Так, а откуда Александров мог узнать, что подлая бумага из антимонопольного комитета – дело рук Чернявина? От кого, если не от Лиды? Это как раз мелочь, узнал и узнал. Но какая может быть угроза? Чем можно его прижать? Выгнать с работы? Это назад не отыгрывается, а значит, не годится. Более того, есть фактор Скляра.

Скляр тем временем шел проторенным путем и добился признания приватизации комбината «Звездный» незаконной. Судебные иски к комбинату подали с дюжину мелких акционеров, которым якобы не платили дивидендов. Чернявин стал Скляру неожиданно полезен, а ситуация Скляра превратилась в проблему Александрова. Это уже была вторая проблема. Точнее, третья, если еще учесть банк. Хотя банку Чернявин дальше гадить не будет, побоится засветиться.

– Идиоты мы с тобой, Коля, – объявил Александров, ввалившись в кабинет.

Рассказал, откуда растут ноги у подлой фасовской бумаги. Коля не спрашивал, как Александров узнал. Даже близким друзьям свои источники никто не светит. Но раз узнал Александров, то и Чернявину станет известно, что они знают.

– Он вразнос может пойти, если не обозначить, что конкретно его ждет. От страха проклятой неопределенности, – заявил Коля.

– И станет гадить с удвоенной силой, уже на поражение, – согласился Александров, перестав наконец думать о Маше, отчего даже повеселел. – Коль, придумай, как его подвесить.

– Самое простое – за кредит.

– Да я буквально неделю назад подписал продление оставшегося двадцатника.

– Надолго?

– На полгода. На удивление все некстати.

– Да уж… Если сейчас направить уведомление о взыскании?.. Подумает, что мы мечемся.

– Может, с министром по душам поговорить?

– Не вариант, только лишняя засветка.

– Тогда с Платоном поговори, узнай, нет ли у него к Чернявину претензий.

– Единственное, что остается, – согласился Коля. – Должен сложиться общий рисунок распасовки этого пидора по пяти углам. Как у Платона, кстати, ситуация?

Ситуация у Скляра развивалась динамично. Он добился искомого решения суда. Приватизацию комбината «Звездный» признали незаконной из-за неисполнения его акционерами своих инвестиционных обязательств перед государством. Их неисполнение государство, правда, терпело еще со времен приватизации, но терпение лопнуло.

К октябрю, когда жены Александрова и Трофимова, измученные отдыхом в альпийском спа, только-только восстановили здоровье в Москве, служба судебных приставов арестовала и продала с торгов акции «Звездного». Их купили две компании Скляра.

– Дурак платит дважды, – повторял Платон.

– Ты кого имеешь в виду – себя или Жмужкина? – подтрунивал Коля. – Он же тебе за расторгнутую сделку по «Звездному» должен еще и бабки вернуть.

– Ага, сейчас… У него нет претензий по тем двадцати процентам, которые я за кэш у него купил. Это называется – с особым цинизмом. Но вопрос сейчас не в этом. Мне нужны не деньги, а комбинат.

– И мне тоже, – произнес Александров. – Забирай, как можно быстрее и ставь немедленно акции в залог по кредитной линии.

– Как только, так сразу, – ответил Скляр. – Надеюсь, ты не строишь иллюзий насчет того, что я начну погашать эту кредитную линию? От второй покупки комбината у меня денег не прибавится.

– И какой у тебя в этой связи план? – хмуро поинтересовался Александров. – Кредит уже в просрочке. Технической пока. Но за квартал надо что-то решить.