в него Славу, чтобы та одеяло по углам рассовала. – Тогда… Пойдём, уложу и расскажу сказку.

– Нет, – останавливает своей крохотной ладошкой у двери. – Сегодня я буду взлослой.

Как в насмешку над своими же словами, проглатывает букву «р».

Встаёт на носочки, тянет ручки к голове Заразы. Обменявшись милыми поцелуями, малая переводит взгляд на меня. Улыбаясь, скачет в мою сторону и просится на ручки.

Впервые у меня так.

Растерявшись, поднимаю с пола. И чувствую крохотные губки на щеке. Чёрт… Я не побрился. Надеюсь, эта щетина не вызовет раздражения? Надо побриться. Слышал, что детская кожа чувствительна.

– Спокойной ночи! – голосит.

– Спокойной ночи, – отпускаю её.

Та сразу бежит в комнату. Ещё раз целуется с мамой.

В каких-то странных и смешанных чувствах направляюсь в комнату. Мира шагает рядом, открывает соседнюю дверь.

– А почему вы спите в разных комнатах? – летит из уст наивный вопрос.

Чёрт. Совсем забыл, что на её глазах лучше так не делать. Да и Мира тоже, раз поднимает на меня молящий о помощи взгляд. Не знает, что ей сказать, хах.

А я знаю?

– Вы ещё не помирились?

– Помирились! – кричит моя девочка, обернувшись. Тут же делает шаг в мою сторону. – Я просто ошиблась, солнышко. Всё-таки новый дом…

– А-а-а… – чешет макушку. И не уходит. Смотрит на нас. Ждёт явно чего-то.

И внезапно прищуривается.

– Вы же меня не обманываете?

Какая она умная до ужаса! Ей хоть и пять, ментальный возраст тянет на все пятнадцать.

– Нет! – толкает меня в плечо Мира. Быстро тянется к ручке двери. Открывает её и заходит в нашу спальню. – Всё хорошо. Спокойной ночи, мышонок!

Машет ей ладошкой. И толкает меня под рёбра.

Поднимаю ладонь, помахивая.

Что мне ещё делать?

Закрываю дверь и слышу облегчённый вздох.

Я всегда был на стороне Славы. Даже благодарил её – она помогла мне сблизиться с Мирой ещё в больнице. И сейчас старается мне помочь, хоть и неосознанно. Но это она зря…

Остаться наедине с этой девочкой-заразой в одной комнате – подобно самоубийству.

Особенно когда она в таком развратном виде. В моей футболке. И с бьющейся жилкой на шее.

Ладонь сама тянется к ней для того, чтобы дотронуться.

Но вовремя отдёргиваю её. И разворачиваюсь, шагая к шкафу.

– Дать тебе ещё одежды? – усмехаюсь.

– Нет. Посплю в этом.

Раздаются тихие шаги в сторону кровати.

– Я сейчас посижу пару минут и пойду…

– Я тебя не прогоняю.

А у себя в голове прошу её уйти.

Сейчас вся комната пропитается её запахом. А мне потом мучайся.

И в душ бежать.

– Спасибо.

Слышу, как плюхается на мягкий матрас.

– Мягко… – довольно мурчит, как котик. – А в той комнате такая же кровать?

– Нет, – расстёгиваю пуговицу и ширинку на штанах. Снимаю их, отправляя в шкаф. Невольно зеваю, несмотря на напряжение. Оборачиваюсь – Мира лежит на постели, прикрыв глаза.

– Может, тогда остаться сегодня здесь? А тебя прогнать в ту комнату?..

Вот, значит, как?

Подхожу к ней, заваливаюсь на свободную половину.

– Поздно. Я уже лёг.

– Умеешь ты всё испортить, – вздыхает.

Странная она. Расслабленная.

– Оставайся, – вдруг выпаливаю. – Ничего страшного не случится за одну ночь.

Случится. Я уверен.

Но ей же необязательно это знать?

– Точно-точно? – с подозрением переспрашивает.

– Уверен, – скрестив пальцы на руках, проговариваю. Слава научила. Не уверен, что смогу себя контролировать.

– Хм… Я тебе не верю. Но у меня закончились силы. Поэтому… Если я не встану в ближайшие минуты, останусь здесь.

Глава 32

Мирослава

Знаю, что делаю главную ошибку в своей жизни. Но мягкость матраса и прелестный запах постельного белья убаюкивают. Не могу встать. Сладкая нега охватывает всё тело, и я залезаю под одеяло рядом с Артуром. На расстоянии. Помню, что он делал только десять минут назад. Но уже не злюсь. Слава меня успокоила.

И усыпила.

Не замечаю, как проваливаюсь в сон в хорошем настроении.

Сны хорошие. Давно таких не было из-за усталости и перенапряжения…

А сегодня я просыпаюсь в отличном расположении духа.

Растянувшись на кровати, мычу от удовольствия. Нет… Как-то надо её у Беркутова забирать.

Поворачиваюсь, открываю глаза и натыкаюсь взглядом на смуглое идеальное лицо.

Близко!

Очень близко!

Артур опаляет дыханием из носа мои губы. Застываю, не шелохнувшись. И только сейчас понимаю, что его рука лежит на моей талии, обнимая.

Я не сразу обратила внимание на это.

Несколько ночей подряд мы спали вместе со Славой. Та не сразу привыкла к тишине комнаты и одиночеству, поэтому приходила ко мне почти каждый вечер. И ногу свою закидывала. И я уже так привыкла…

Оф!

Что делать-то теперь?..

Аккуратно отползаю назад. Поднимаюсь чуть выше и хватаюсь за его руку. Пытаюсь убрать, а он сильнее обнимает меня. Дёргает на себя, зарываясь лицом в мою грудь. А там, под одеялом, из-за задравшейся майки чувствую голыми бёдрами его пресс… И не только ими!

Чёрт!

Не выбраться!

Запускаю пальцы в его волосы и слегка массирую, чтобы проснулся. Боюсь делать резкие движения. Майка задралась слишком высоко!

– М-м-м-м, – звучит от него. Застываю. Как чарующе он это сделал…

– Артур, проснись, пожалуйста, – прошу его. – Иначе ты задохнёшься в моей груди.

– Самая лучшая смерть в жизни, – бубнит. И трётся лицом!

Что-то он слишком быстро ответил!

– Артур, – предупреждающе.

– Всё-всё, – отлипает от меня. Не такой уж он и сонный! Наоборот, бодрый! Улыбается, отрываясь от меня, и перекатывается на спину. Да он меня обманул!

Не сдержавшись, поднимаю ладонь, чтобы отомстить. Надо его проучить! Нельзя оставлять обман безнаказанным!

Ладонь на полпути перехватывает, удерживая за запястье. Дёргает и усаживает на себя.

Губы сами распахиваются в изумлении.

Что он сделал?..

Быстро поправляю майку в панике.

– Раненых бить не стыдно? – не отпуская моих рук, проговаривает, лёжа подо мной. Боже мой… Непривычно. Я впервые сижу так на его обнажённом животе голой задницей. Поза новая. Обычно всё время я была либо на его коленях, либо… под ним. А тут что-то необычное.

Щёки моментально вспыхивают.

– Не стыдно прикрываться своей травмой, а? – смотрю на его плечо. Оно начало заживать. Уже снял бинты. Зрелище пока так себе, но любые шрамы украшают мужчину.

– Кто прикрывается? – возмущается. И в следующее мгновение кривится. Моя ладонь, зажатая его рукой, приближается к ране. Я невольно касаюсь аккуратных швов. И тут же отдёргиваю пальцы. Нельзя так делать! Вдруг зараза попадёт?

Вместо слов возмущения из моих уст летит совсем другое:

– Больно? – беспокойно.

И матерю себя!

– Больно, – на полном серьёзе. Перемещает мою ладонь в район сердца. – Особенно