– Девушка? – Эйнсли неуверенно рассмеялась, обводя взглядом группу. Никто не рассмеялся вместе с ней. Господи, как неловко.

Мэл подошел ближе.

– Я просто поздоровался с другом. Что здесь такого?

– Ничего. Все в порядке.

– Очевидно, не в порядке, иначе ты бы не смотрела на меня так, – сказал он жестким и раздраженным тоном. Как будто я доставляла ему неудобство или что-то в этом роде.

– Не стоит разговаривать со мной таким тоном, – сказала я. – Особенно на глазах у других. Сходи куда-нибудь со своей подругой, хорошо проведи время. Мы можем обсудить это позже.

– Ах, можем?

– Да.

Эйнсли сделала широкий шаг назад. Бедная женщина.

Но Мэл оглядел группу раздраженным и недоуменным взглядом. Жила у него на шее готова была вот-вот лопнуть.

– На фиг это все.

Он повернулся и зашагал обратно к сцене, рявкнув на одного из роуди, чтобы тот принес ему палочки. Вскоре помещение снова заполнил барабанный бой. Все смотрели в стороны. Что за чертовщина.

Дэви посмотрел на Джимми. Его брат кивнул и тоже побрел в сторону сцены. Бен последовал за ним, в то время как Эйнсли просто отошла назад к сотрудникам звукозаписывающей компании.

– Черт, забыла. – Эв драматично схватилась за голову, как будто ее осенила внезапная мысль. – Все девушки должны встретиться с Лорен. Девичник.

– Правда? – спросил Дэвид.

– Да. – Она бросила на него пронзительный взгляд. – Начнем пораньше.

Он понял, к чему она клонит.

– Точно. Да.

Я мало что помню о том, как мы уезжали. Эв и Лиззи чертовски быстро вытащили меня к ожидавшему снаружи большому черному «Эскалейду»[18]. Мускулистый лысый мужчина, стоявший рядом с ним, показался мне странно знакомым.

– Привет, – сказала я. – Это не вы на днях ставили мне на дверь засов?

– Да, мэм.

– Это Сэм. Сэм, это Энн. Она одна из нас. – Эв скользнула на заднее сиденье и пристегнулась. Лиззи запрыгнула на переднее, поерзала по бархатной коже. Было приятно видеть, как кто-то наслаждается роскошью. Мне было наплевать, даже если бы мы ехали в каком-нибудь вонючем старом такси.

– Рад познакомиться с вами, мэм, – сказал Сэм. – Рад видеть вас, как всегда, миссис Феррис.

Я забралась внутрь и пристегнулась.

– Я не понимаю, – сказала Лиззи.

– Чего не понимаешь? – спросила я.

Лиззи повернулась на сиденье, чтобы видеть меня.

– Вот этого всего. Он делает тебя счастливее, чем я когда-либо видела. Как будто ты – другой человек. Он смотрит на тебя так, словно ты изобрела взбитые сливки. А теперь это. Я не понимаю.

Я пожала плечами, изо всех сил стараясь сохранить спокойное, нейтральное выражение лица.

– Бурный роман. Легко возник, легко исчез.

– Сэм, мне нужна ржавая лопата, – сказала Эв.

– Я займусь этим прямо сейчас, миссис Феррис. – Он выехал со стоянки.

– Превосходно. Нам лучше заехать за Лорен. Она захочет участвовать.

– О чем речь? – спросила я. – Мы ведь на самом деле не устраиваем девичник, верно?

Ее лицо дало мне понять, что, черт возьми, да, еще как устраиваем.

– Знаешь, я сейчас не в настроении. Но это очень мило с твоей стороны.

– Сэм? – почти весело пропела Эв.

– Да, миссис Феррис?

– Если бы мне понадобилась твоя помощь, чтобы похитить нашу Энн и заставить ее выпить со мной, это было бы проблемой?

– Конечно, нет, миссис Феррис. Для вас – все, что угодно.

– Какой ты милый, добрый человек, – проворковала она. – Знаешь, раньше он был «морским котиком». Я бы не стала с ним связываться, но ты, Энн, поступай, как знаешь.

– Ты становишься злой, когда начинаешь действовать. – Я смотрела в окно, позволяя пейзажу проноситься мимо.

Эв хранила молчание. Некоторое время.

– Я не знаю, о чем, черт возьми, думал Мэл, когда позволил этой шлюхе на него залезть, – фыркнула Лиззи. – Не уверена, что он вообще думал.

Я тоже. Но я этого не сказала.

Правда заключалась в том, что мы с Мэлом можем расстаться. Наши фальшивые отношения могут закончиться. Кто бы мог подумать? Что за поистине ужасная, блин, ужасающая идея. Я часто заморгала. Должно быть, мне что-то попало в глаз. Честно говоря, я не из тех, кто плачет. Итак, моему увлечению пришел конец. Жизнь продолжается. Что бы Лиззи ни знала или ни думала, что знает, она не скажет ни слова. Что касается меня, то у меня не было никаких комментариев по этому поводу.

Никаких.

Хотя именно поэтому неразумно чрезмерно привязываться к мужчинам. Если есть шанс, что их отсутствие сделает ситуацию душераздирающей, уходите. Ни у кого не должно быть власти заставить вас захотеть устроить какой-нибудь маниакально-депрессивный эпизод и проглотить грузовик джина (любимый метод моей мамы для борьбы с подобными разочарованиями). Я думаю, иногда нужно заново усваивать эти уроки. Что ж, теперь и я его получила. Все в порядке.

* * *

Мэл не вернулся домой в воскресенье вечером. Не то чтобы моя квартира была для него домом, но вы понимаете, что я имею в виду.

Несмотря на влитые в меня напитки, я почти не выспалась.

К тому времени, как я отправила пятое за день сообщение, миновало время обеденного перерыва.

Энн: Если хочешь, я могу отвезти твои вещи к Дэвиду и Эв. Просто дай мне знать.

Как и после предыдущих, ответа не последовало. Глухо. Ни строчки. Ни словечка. Я ничего не могла с собой поделать. Я должна была попробовать еще раз.

Энн: Надеюсь, мы еще можем остаться друзьями.

Как только я отправила сообщение, меня захлестнуло сожаление. Какую тупую стандартную скучную штуку я написала. Почему в смартфонах нет кнопки «отменить»? Это была бы стоящая функция. Нужно попытаться быть более оригинальной. Может быть, если я пошучу по этому поводу, вставлю что-нибудь остроумное насчет его ударной установки или что-то в этом роде, он ответит. Но я опять ничего не получила.

– Все еще пишешь ему? – спросил Рис со своего места, где он был занят перестановкой книг в разделе «Боевики и Приключения».

– Угу.

– Не отвечает?

– Нет.

Худший понедельник в моей жизни. Мне удалось уговорить Риса позволить мне все утро прибираться на заднем дворе и тем самым избежать разговоров. Проспав всего два, может быть, три часа, я не была человеком. Не совсем. Я была мерзким, стервозным клубком душевной боли. Неужели Эйнсли успокоила мужскую боль Мэла? Мои мысли занимали образы их переплетенных тел. Я видела почти все его тело, так что детали были яркими.