кокандцев, в чем ему помогли племена Старшего казахского жуза, но в 1807 году, когда Юнус-ходжи уже не было в живых, Алим-хан покончил с Ташкентским бекством.

Как уже было сказано выше, в 1805 году Алим провозгласил себя ханом, демонстрируя тем самым, что он равен правителям Бухары и Хорезма.

Только при Алим-хане Кокандское государство стало самодержавной монархией, подчиненной одному правителю. Хану удалось вернуть под свою руку отпавшие земли (например, Ура-Тюбе). Главной опорой Алим-хана стала не племенная знать, а аскария – регулярное войско, состоящее из всадников, пеших воинов и артиллерии (на дворе стоял XIX век, и воевать без пушек было невозможно). Основу войска составляли галча – горные таджики, ничем не связанные с узбекской племенной знатью и потому считавшиеся надежными. Из узбеков при необходимости составлялось ополчение, игравшее меньшую роль.

Невозможно укрепить государство, не уделяя внимания экономике. Алим-хан начал с чеканки серебряной монеты, на которой указывался его ханский титул, так в государстве появилась своя монета из серебра высокой пробы. Упорядочение денежного оборота и ханское покровительство торговле очень скоро привело к процветанию Кокандского ханства.

Ханство делилось на пятнадцать вилоятов и несколько бекств. Существовала такая форма местного самоуправления, как аксакалство – делами в свободных сельских общинах управлял совет старейшин-аксакалов. Структура государственного управления отличалась от соседних только названием. Так, например, великий визирь, одновременно главнокомандующий ханским войском, назывался «мингбаши», что можно перевести не только как «тысячник», но и как «начальник над мингами». А главный советник хана назывался «кушбеги».

Единственной политической реформой Алим-хана стала отмена титула «ишан», который носили руководители суфийских тарикатов. Ишаны были не только духовными наставниками, но и весомыми политическими фигурами – реальными правителями областей или предводителями войска (к месту можно вспомнить, что иранская династия Сефевидов была основана шейхом тариката Сефевие). Ликвидация института ишанов способствовала укреплению центральной власти. Для борьбы с нелояльным духовенством Алим-хан использовал проверки знания шариата, которые проводились преданными хану улемами.

Ханское вмешательство в религиозные дела вызвало сильное недовольство среди духовенства. Недовольны были даже те, кому Алим-хан оказывал покровительство, поскольку духовная знать не хотела зависеть от расположения хана, которое сегодня есть, а завтра его нет. К недовольству духовенства добавилось недовольство племенной знати, которую Алим-хан существенно ограничил в правах. В 1810 году составился заговор, итогом которого стало убийство Алим-хана. Кокандским правителям явно следовало брать пример с османских султанов, которые окружали себя представителями разных народов, а тюркскую знать держали на значительном удалении от престола; такой подход позволил Османской династии пробыть у власти более шести столетий.

Преемником Алим-хана стал его младший брат Умар, правление которого считается наиболее благоприятным периодом в истории Кокандского ханства. Мудростью Умар-хан уподоблялся своему брату, но характер имел более мягкий и вообще старался не наживать врагов среди приближенных. Он провел несколько успешных походов на казахских и киргизских кочевников, результатом которых стало подчинение значительных территорий Старшего и Младшего жузов, таким образом был создан буфер между владениями кочевников и рубежами ханства. Но главным достижением Умар-хана стали не военные победы, а установление баланса между ханским государственным аппаратом и местной знатью. Образно говоря, Умар-хан несколько ослабил поводья, натянутые Алим-ханом, но продолжал крепко держать их в руках. Тот правитель, которому подчиняются добровольно как лучшему из возможных, всегда сильнее того, кто подчиняет себе страхом.

Преемникам Умар-хана следовало беречь этот баланс как величайшую драгоценность, ведь для государства нет ничего более ценного, чем внутренняя гармония, но сын и преемник Умар-хана Мухаммед Али-хан нарушил согласие своими необдуманными действиями – удалял или казнил достойных и приближал к себе тех, кто не заслуживал этого. В целом девятнадцатилетнее (с 1822 по 1841 год) правление Мухаммеда Али-хана было успешным, но этот успех обеспечивался фундаментом, заложенным Умар-ханом. Мухаммед Али-хан совершил несколько походов на Кашгар, которые были представлены как газават против китайцев, и покорил населенные таджиками области Каратегин, Куляб и Дарваз. Однако все эти победы не принесли хану популярности – среди подданных росло недовольство, активно разжигаемое духовенством.

В 1841 году Мухаммед Али-хан был вынужден отречься от власти в пользу своего младшего брата Султана Махмуд-хана, но это решение не удовлетворило недовольных. Предводители оппозиции обратились за помощью к бухарскому эмиру Насрулле, войска которого в 1842 году вторглись в пределы ханства, захватили Ура-Тюбе с прилегающими землями и Худжанд, а затем взяли Коканд. Плененного Мухаммед Али-хана и его приближенных эмир Насрулла приказал казнить, а править Кокандом поставил своего наиба (помощника) Ибрагима-дадхо.

Отношение кокандцев к Насрулле очень скоро изменилось в худшую сторону. «Спаситель» показал себя крайне жестоким правителем. Особенно сильно возмутила кокандцев казнь матери Мухаммеда Али-хана Надире-бегим, прославившейся своими изящными стихотворениями и благотворительностью. Казнь уважаемой в народе пятидесятилетней женщины, считавшейся по представлениям того времени старухой, выглядела необоснованной жестокостью, поскольку никакой опасности для эмира Насруллы она не представляла. Что же касается Ибрагима-дадхо, то он совершенно не соответствовал чину, ведь «дадхо» означает «ревнитель справедливости», а справедливости у Ибрагима-дадхо было меньше, чем воды в пустыне. В частности, помимо податей, установленных в Кокандском ханстве, Ибрагим-дадхо взимал с подчиненного населения и те подати, которые существовали в Бухаре. Двойное налогообложение разоряло народ, а знать была недовольна своим подчиненным положением. Вышло по пословице: «Позвали кошку ловить мышей, а она съела мясо, отложенное для плова».

Для того чтобы избавиться от бухарской «кошки», кокандцам пришлось призвать на помощь кочевавших в Ферганской долине кипчаков. К концу 1842 года бухарцы были изгнаны и на ханский престол был возведен другой правнук Абдукарим-бия по имени Шерали-хан. Мингбаши при нем стал предводитель кипчаков Мусулманкул. В следующем году эмир Насрулла предпринял новый поход на Коканд и в течение сорока дней осаждал город, но вторжение в бухарские владения войск хивинского Аллакули-хана вынудило его снять осаду и вернуться в Бухару.

Середина XIX века стала началом упадка Кокандского ханства, которому так и не удалось занять доминирующее положение в среднеазиатском регионе, несмотря на все старания правителей. При Шерали-хане существенно выросло налоговое бремя, а другой невзгодой стал произвол, чинимый кипчаками, которые, пользуясь покровительством мингбаши Мусулманкула, захватили все ключевые должности в ханстве и беззастенчиво грабили узбеков, таджиков и киргизов. Массовое переселение кипчаков в Коканд историки того времени сравнивали с нашествием бухарцев – по вредоносности эти события были сопоставимы.

В 1845 году, воспользовавшись возникшей в ханстве смутой, завершившейся убийством Шерали-хана, Мусулманкул возвел на престол его тринадцатилетнего сына Худояра. Худояр-хан был женат на дочери Мусулманкула, который стал фактическим правителем ханства при несовершеннолетнем зяте. Однако недаром говорится, что даже у самой большой пустыни есть край – в октябре 1852 года повзрослевший Худояр-хан при поддержке некипчакского населения многих кипчаков перебил, а представителей кипчакской знати казнил. Последней каплей, переполнившей чашу ханского терпения, стали тайные переговоры Мусулманкула с чиновниками Азиатского департамента Министерства иностранных дел Российской империи.

Чайрикеры

«Беден,