Его, только его Звягинцев винил все эти годы в ее гибели. Все эти их игрища, заканчивающиеся вывихами голеней, переломами пальцев на руках, синяками и ссадинами, доводили его до бешенства.

– Па, не надо паниковать! Мне нравится! – возмутилась она однажды, когда он отчитал своего зятя. – Я теперь по-настоящему живу! Только теперь!

Да, Эдик на нее денег не жалел. Возил ее по курортам, вместе с ней лазал в горы, погружался на дно океана с аквалангом. Звягинцев мог только догадываться, какому риску подвергалась там его дочка. Но приезжала она живой, загорелой, счастливой. Правда, иногда с перевязанными руками или ногами, но живой!

А потом наступил самый ужасный день в его жизни, когда Иришка на полном ходу врезалась на повороте в дерево. В экспертизе было написано, что не справилась с рулевым управлением на скользкой дороге, но Звягинцев этому не верил. Что-то не так было с ее машиной, точнее, с тормозами. Его к машине не допустили, учитывая конфликт интересов, и к самому расследованию тоже. А потом попросили смириться и вежливо намекнули, что она сама виновата.

– Если бы не носилась как ненормальная по дорогам, жива была бы, – шептались за его спиной.

Она быстро ездила, да, но не безрассудно. Он много раз потом повторял ее маршрут и в дождь, и в снег, и в гололед. Сделал вывод: если бы машина была исправна, Ирка не разбилась бы, не влетела на полном ходу в дерево…

Звягинцев выключил огонь под кастрюлькой с манной кашей, закрыл ее крышкой и пошел по дому. У него есть пять минут, пока каша набухнет и станет еще вкуснее. В это время можно зайти в комнату дочери и постоять на пороге – он каждое утро и вечер так делал. Встанет и молча смотрит на мебель, фотографии, косметику на трюмо. Когда ее не стало, он не мог сюда заходить целый год. Потом понемногу привык, но тщательного обыска так и не сделал. Зачем? Она не жила в этой комнате несколько лет до того, как погибла.

А сейчас он неожиданно подумал: вдруг в ее вещах что-то есть? Какой-то ответ на вопрос, не дающий ему покоя: кто убил его девочку?

Звягинцев полез в карман – на мобильный пришло сообщение от столичного майора. Тот требует срочно встретиться. Именно требовал, а не просил.

– Да, майор, слушаю тебя. – Он позвонил тут же, закрывая дверь в комнату дочери и возвращаясь в кухню. – Что-то важное?

– Кое-что появилось. Есть информация. Я пока не докладывал никому, хочу переговорить сначала с вами. Вы дома?

– Да. А где мне еще быть! – фыркнул Звягинцев и добавил: – В бессрочном-то отпуске.

– Тогда открывайте, Илья Сергеевич, я на пороге, – удивил его Родионов.

Прежде чем войти, он странно заозирался.

– Ты прямо как в шпионском боевике, – усмехнулся Звягинцев, пожимая ему руку. – Завтракать будешь, майор?

Тот отказался, сказал, что на заправке пил кофе с булками.

– Жди изжоги, – хмыкнул старый подполковник и принялся накладывать себе манную кашу. – Так что случилось-то?

– Про то, что Валентина Толкачева нашлась, уже слышали?

Звягинцев замер с тарелкой в руках на полпути к столу.

– Не слышали, – понял Родионов. – В общем, ее спасла племянница гражданки Стешиной, ныне покойной. Вывезла ее с пожара в строительной тачке, перетащила в машину тетки и отвезла в соседний поселок, где оставила на ступеньках фельдшерского пункта. В принципе, мы так и думали с вами и даже знали, кого точно она спасла.

– А врач не позвонил в полицию, – с сожалением прищелкнул языком Звягинцев. – Что так? Почему?

– Утверждает, что ранения были несерьезными – царапины, не более. А наутро пациентка просто-напросто сбежала, и докладывать было не о ком. Понять его можно и поверить тоже. Репутация у доктора безупречная, я проверил.

– И, удрав оттуда, она снова во что-то влипла?

– Не сразу, Илья Сергеевич. Она где-то пропадала несколько дней, потом снова явилась к доктору и попросилась на ночлег. Он ее приютил, а она ночью позвонила своей подруге…

– Ленке с трассы? – Звягинцев со стуком поставил тарелку на стол и уточнил: – Анфисой теперь зовется, а по паспорту Елена… Вот стерва! Я же ее пытался разговорить пару дней назад! Глаза круглые делает, головой машет: ничего не знаю, Валю не видела, и все.

– Так вот… – Родионов догадливо хмыкнул и подумал, что Звягинцев наверняка не предложил даме денег, а у нее слово – золото. – С телефона доктора Устинова Валентина Толкачева позвонила своей подруге и попросила ее забрать.

– И на чем же она ее забрать-то смогла бы! На фуре! – фыркнул Звягинцев, поддевая ложкой кашу и отправляя в рот. – Ленка только с дальнобойщиками и пасется. От путевых клиентов Чак ее давно отодвинул.

– Не ото всех. В ту ночь она была с клиентом… Угадайте где?

Родионов хитро щурился в лысину Звягинцева, тот низко опустил голову над тарелкой.

– Правильно, – не дождался от него ответа майор. – В доме Стешиной. И она там часто с этим клиентом зависает. Угадайте, кто это?

Звягинцев глянул исподлобья, проворчал:

– Ты что это, майор, мне тут за викторину устроил – угадайте да угадайте! И с кем же была проститутка Анфиса в доме покойной Нины Стешиной в ночь, когда ей позвонила подруга Валентина Толкачева, которую все считали погибшей?

– Она была с одним из ваших сотрудников, Илья Сергеевич. И бывала там с ним регулярно, – скроил скорбную гримасу Родионов и ткнул пальцем в сторону тарелки с кашей. – Выглядит аппетитно. Вкусно?

Звягинцев откинулся на спинку стула и распахнул глаза. Вопрос о завтраке он оставил без ответа.

– Наш действующий сотрудник регулярно снимает проститутку и незаконно пользуется для этих свиданий пустующим домом, который принадлежит наследникам? Я тебя правильно понял, майор?

– Так точно, товарищ подполковник. А можно и мне каши?

– Накладывай сам, – отмахнулся от него Звягинцев, погружаясь в раздумья.

Родионов нашел в шкафу тарелки, достал самую глубокую и вывалил в нее остатки каши из кастрюльки. Он не ел манной каши с детства. И не очень, если честно, ее любил, но прогноз Звягинцева начал сбываться – после кофе и булок, которыми он позавтракал на заправке, начиналась изжога.

– И кто это? Данила? – спросил Илья Сергеевич, как только Родионов сел за стол. – Он холостяк у нас. Разнузданный холостяк.

– Он! – Родионов съел две ложки и одобрительно качнул головой. – Вкусно…

– И что было дальше? Позвонила Валентина проститутке Анфисе, попросила приехать за ней в соседний поселок. И?

– И она поехала. Не делайте таких глаз, товарищ подполковник. Она поехала на машине вашего старшего лейтенанта. Он разрешил. Поскольку сам был пьян, с его слов, и толком даже не понял, чего Анфиса от него хочет. Он засыпал – машина стояла перед домом. Проснулся – машина там же. Он даже не помнит, что давал ей ключи.