Рядом, стараясь выглядеть молодцевато, стоит сухопарый старичок со старомодными бакенбардами. Когда-то темно-синий, а сейчас какого-то неопределенного цвета мундир с двумя рядами пуговиц, на фуражке и в петлицах эмблемы Почтеля. Скрипучим голоском представляется бывшим начальником почтовой и телеграфной станции города Михаилом Ивановичем Рожановичем.

А вот дальше стоит интересная парочка. Господин в чёрном мундире МВД старого образца, на левой стороне которого красуется нагрудный знак в виде каски и двух топоров в венке.

– Брандмейстер городской пожарной команды Алексей Алексеевич Булкин. – Пожарный предвосхищает мой вопрос: – И поныне действующей.

– Понимаю, война войной, а пожары тушить всегда надо. И большая у вас команда?

– Один линейный ход с насосом «Лангозипен», один рукавный, один багорный и четыре бочки. В наличии тридцать четыре человека… Раньше было больше, но многие эвакуировались.

Наступает черед следующего персонажа, наверное, самого колоритного в этой компании. Невысокий, поджарый, лет тридцати двух – тридцати пяти. Китель защитного цвета с черными шароварами, на плечах вместо погон синие витые шнуры, из-под которых торчит по три золотистых лычки. На груди какая-то латунная бляха, серебряная медалька на анненской ленте и… солдатский Георгий! Но самое главное отличие от остальных – шашка-драгунка в потёртых ножнах, висящих на плечевой портупее!..

– Здравия желаю, вашбродь, отделенный надзиратель арестного дома Круталевич… Прохор Петрович…

– Я смотрю, Прохор Петрович, что повоевать вы успели.

– Точно так. Всю Русско-японскую прошёл.

– А шашка откуда?

– Это уже когда на службу устроился, выдали. Когда германец пришел, приказано было всю оружию сдать. Ну, я револьвертик свой и отнёс, а её, красавицу, сховал до поры до времени, как знал, что пригодится.

– Не возражаете, Прохор Петрович, если я на армейский лад буду вас старшим унтер-офицером называть?..

Широкая довольная улыбка служит недвусмысленным ответом.

Инженеры-путейцы оказались начальником станции, на которой мы находились, Петром Григорьевичем Смолевицким, и его «правой рукой», начальником депо Владимиром Владимировичем Неймандом.

– Вот, господин капитан, люди, могущие оказать посильную помощь в защите города от супостата. – Отец Павел без долгих предисловий переходит к сути вопроса.

– Предвосхищая ваши вопросы, господа, сразу скажу, что нас немного, но тем не менее, уходить мы не собираемся, так же, как не собираемся пустить в город германцев до подхода основных сил. Как мы будем это делать, увидите позже. Но если хотите нам помочь, давайте сразу решим что именно вы сможете сделать… Первое и, на мой взгляд, самое важное. Мы постараемся не допустить применения артиллерии, но на всякий случай пожарная команда и врачи должны быть готовы оказать помощь горожанам.

– Мы готовы взять на себя медицинскую часть, – подает голос земской врач Иван Викентьевич. – Но у нас нет запасов лекарств. В городе три аптеки, но германцы оттуда всё давно выгребли для своего госпиталя.

– Вот надо оттуда забрать все медикаменты обратно, – это уже вступает второй медик, Болеслав Станиславович. – До Свитилович рукой подать, не более версты будет.

– Насколько я понял, рядом с городом находится германский госпиталь? – Так, процесс пошёл, и это радует. – Господа, после того как закончим беседу, возьмите две-три пролётки, я дам в сопровождение офицера и взвод солдат и привезите оттуда всё необходимое. Если там есть раненые, оставьте им самый минимум… Да, а потом можно будет пробежаться по складам и вагонам на станции, вдруг что-нибудь по вашей части найдется.

Далее… Алексей Алексеевич, что касается ваших пожарных. Насколько я вижу, у вас в депо есть каланча. Окрестности города с неё хорошо видны? Мы можем устроить там наблюдательный пункт?

– Да, конечно. Местность равнинная, и всё видно, как на ладони. И город, и окрестности.

– Замечательно. Тогда осталось протянуть туда линию полевого телефона со станции…

– Простите великодушно, но это совсем не обязательно, – скрипучим голосом прерывает нас почтмейстер. – Между прочим, молодой человек, у нас в городе вот уже пять лет, как действует телефонная станция. И у Алексея Алексеевича в депо есть аппарат. Достаточно перенести его на каланчу и коммутатор в любую минуту соединит вас и со станцией, и с другими абонентами.

Опаньки, вот это и здорово, и не очень. Не очень потому, что до сих пор сие учреждение не находится под нашим контролем! Надо это срочно исправлять! Тем более, что гансы, правда, только теоретически, могут передавать своим камрадам нужную информацию! Хотя куда кроме городских номеров они дозвонятся?.. Но всё же…

– Михаил Иванович, а как вы посмотрите на то, чтобы снова взять в свои руки руководство почтой, телеграфом и коммутатором?

– С превеликим удовольствием-с, молодой человек, с превеликим удовольствием-с. Только, боюсь, нынешнему германскому персоналу и некоторым нашим персонам не понравится мое назначение и те распоряжения, которые я буду отдавать.

– А вот для этого у вас будут помощники, – киваю в сторону бойцов, ждущих меня возле лошадей. – И что-то подсказывает мне, что они смогут быстро убедить любого оппонента, что существует два мнения: ваше и неправильное.

Старичок расплывается в довольной улыбке. Наверное, попытается под шумок свести с кем-то личные счеты. Ну да лишь бы делу на пользу, остальное – мелочи…

– Теперь с вами, Прохор Петрович. Возьмете на себя наведение порядка в тюрьме, в смысле, в арестном доме? Там сейчас мои солдаты дежурят, если что, они вам помогут.

– Не извольте сумневаться, вашбродь! И солдатиков ваших забирайте, я так думаю, кажный человек на счету будет. Я по своим дружкам-товарищам пройдусь, с кем раньше служил, порядок обеспечим…

– Да, любезный… Прохор Петрович! Будьте так добры, выпустите сразу же фон Абихта. Все же знают, за что его кинули в тюрьму, – прорезается начальник станции и поясняет персонально для меня. – Витольд Арнольдович приболел во время эвакуации, и семье пришлось остаться здесь. По образованию он – инженер горных дел, но имеет глубокие знания почти во всех областях техники. Проработал до войны пару лет в Германии… Да, кажется, во время Русско-японской служил в артиллерии.

Оп-па, вот с этого момента поподробнее!

– А кто и за что его посадил за решётку?

– Военные власти. За то, что ударил германского фельдфебеля. Тот отпустил на улице скабрёзную шутку про Софью Артуровну, супругу инженера, думая, что немецкого никто не поймёт. Любого другого расстреляли бы, а тут – немецкая фамилия с приставкой «фон», работа в Рурском бассейне, вот и посадили до выяснения всех обстоятельств.

– Хорошо, более того, хотел бы лично с ним познакомиться. Но это позже, а сейчас скажите, пожалуйста, Петр Григорьевич, можете ли вы взять на себя управление станцией? Меня интересуют только два вопроса. Возможно ли обеспечить курсирование вон того броневагона по всем прилегающим веткам? – киваю на виднеющийся из-за состава трофей. – И в случае прибытия состава с отступающим неприятелем, куда его можно загнать, чтобы максимально затруднить высадку?