– Денис Анатольевич, вот… это всё… как можно?..

– Простите, Витольд Арнольдович, а-ля гер ком а-ля гер. Война живет по своим законам. Перед бойцами была поставлена задача захватить батарею в целости и сохранности. Они это сделали точно и в срок. Смею заверить, что ни одна статья конвенций не была нарушена, если вы про это…

– Нет, простите, вы меня не так поняли… Сколько ваших солдат здесь участвовало?

Оглядываюсь вокруг в поисках командира штурмовиков, затем подзываю его к себе:

– Петрович, сколько у тебя людей?

– Полтора десятка, да вы, вашбродь, еще двадцать привели, – негромко, но уверенно рапортует фельдфебель.

– Простите, любезный… И вы всех германцев полутора десятками солдат?.. – Инженеру не терпится удовлетворить свое любопытство.

– А чё тут сложного? – в голосе фельдфебеля сквозит недоумение. – Детская задачка. Сняли часовых, а потом…

– Всё, Петрович, смотри по сторонам, сейчас заводим моторы и уходим. – Не хватало здесь еще профессиональные секреты раскрывать. – Предупреди охранение.

Старый вояка обиженно смотрит на меня, мол, не позорь перед людьми, потом до него доходит, что в присутствии посторонних иногда лучше молчать, чем говорить, и он, изобразив вид «лихой и придурковатый», возвращается к своим «кентаврам».

– Да, господин капитан, я, признаться, когда услышал, что вы собираетесь удерживать город до подхода основных сил, не совсем в это поверил. – Инженер задумчиво смотрит вслед ушедшему штурмовику. – Теперь я думаю немного иначе… Ладно, пойдёмте к нашим железным лошадкам…

Обратный путь занял чуть меньше времени, но, въехав в город, слышу оживленную винтовочную пальбу с западной окраины. Поэтому быстренько заруливаем на Центральную, оставляю трофеи с водителями под охраной штурмовиков и мчусь на блокпост, где меня уже встречает оживленно-радостный Дольский.

– Началось, Денис! Только что германскую разведку завернули обратно! Теперь жди остальных, я – к себе на станцию. У меня три группы вернулись, докладывают, что на подходе батальон пехоты. Они его пощипали как следует, сейчас наберут патронов, – и обратно. За ним две батареи, но те нескоро появятся, – мои умники не смогли подойти вплотную, так перебили почти всех лошадей. Потери с нашей стороны – двое легкораненых, остаются в обороне.

– Гансы наши сюрпризы не обнаружили?

– Нет, до завала они не дошли. Отогнали ружейным огнем, пулемёты не задействовали, хоть и пришлось повысить голос на прапорщика… Всё, принимай командование, а я к своим поскакал.

– Анатоль, я с Полесской к тебе броневик отправлю, ближе будет до блокпостов добираться. И прапору-артиллеристу новую задачу поставлю, так что устрой ему экскурсию по загашникам, пусть поищет снаряды для новых пушек.

– Добро! – Дольский улыбается, вскакивает на свою Молнию и уносится прочь, сопровождаемый пятёркой «кентавров». А я бегу к телефону обзвонить всех и узнать, что новенького творится в мире. Первым делом – Полесская. Телефонист с посыльным находят Пепеляева за несколько минут.

– Денис Анатольевич, у нас всё в порядке. Позиции дооборудованы и заняты, взвод пехоты и мои разведчики – в резерве. Германцами пока и не пахнет.

– Зато у нас они появились, разведка на западный блокпост вышла. Так что скоро ждём гостей. В связи с этим у меня просьба как можно быстрее отправить броневагон на Центральную. А перед этим прапорщику Медведеву срочно связаться со мной…

– Прапорщика с броневагона сюда – пулей! – В трубке отдаленно слышно, как Пепеляев командует посыльному, затем возвращается к разговору. – Я за ним послал, сейчас будет… Денис Анатольевич, я вот о чём хотел поговорить… Приходил отец Павел, просил за оставшихся в лагере дезертиров. Мол, хотят искупить вину, просятся в строй. Я после этого к ним съездил, поговорил. Клянутся, крест целуют, что не предадут и не сбегут… Я, честно говоря, им верю, но последнее слово за вами, как за старшим воинским начальником.

И вот хрен его знает, что сейчас делать! С одной стороны – стрёмно, а с другой – лишних бойцов не бывает, а тут два взвода, почти восемьдесят штыков… Да и штабс-капитан на доверчивого молокососа не похож…

– Добро, Анатолий Николаевич, освобождайте, вооружайте, командовать ставьте самых грамотных унтеров. Пусть остаются у вас в подчинении. Рекомендую поставить их за казармами и складами бригады, на объездную, но решать – вам.

– Спасибо, Денис Анатольевич… Прибыл артиллерист, если у вас всё – передаю трубку.

– Подождите, Анатолий Николаевич, есть еще один вопрос. Вы сможете с помощью германского коменданта и его телеграфистов отправить телеграммы?

– Конечно. И какого содержания? – в голосе штабса прорезается неподдельный интерес.

– Содержания самого нервного и панического. Что-то типа «Achtung! Achtung! Alarm! Rettet Euch – die Russischen Kosaken!»[3]. Передать несколько раз по линии, затем оборвать на половине текста. Есть шанс, что германцы поверят и будут отходить не к нам, а на запад.

– Думаете, сработает? Добро, будет сделано… Если не возражаете, пойду принимать пополнение, передаю трубку прапорщику Медведеву.

– Слушаю вас, господин капитан! – в мембране звучит молодой голос нашей единственной надежды на артприкрытие.

– Владимир Борисович, обстоятельства изменились, ставлю вам новую задачу. Срочно уводите броневик на Центральную станцию, оставляйте на нём наводчиком кого сочтете нужным, а с остальными принимайте под командование батарею трофейных противоаэропланных орудий.

– Простите, а почему противоаэропланных?

– Потому что других не было!.. Пушки смонтированы на шасси грузовых автомобилей, так что будете играть роль мобильного артиллерийского резерва. Четыре 75-миллиметровых ствола… Точнее – три, одна пушка остается на станции в виду отсутствия водителя…

– Ясно! В экипаже броневагона оставляю канонира Еременко и Николая Спиридоныча, виноват, бомбардира в отставке Якушевича.

– Как он вам глянулся? Не подведёт?

– Нет, видно, что человек опытный, с орудием быстро освоился. А глазомер – тот ещё, дальномеру не уступит, сам проверял… Извините, Денис Анатольевич, я раньше пробовал несколько раз управлять автомобилем… Получалось… Если не возражаете…

– Хорошо, если получится без аварии, то не возражаю. Набирайте расчёты, вы же людей лучше знаете… И максимум через пятнадцать минут быть на Центральной! Всё, конец связи!..

* * *

До второго блокпоста дозвониться не успеваю из-за крика: «Германцы! К бою!» Панических ноток в голосе, впрочем, не слышу, наоборот, даже какой-то азарт звучит. Ох, тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы… Первый взвод уже на позиции, второй горохом рассыпается за заборы, по пустым домам и чердакам, как и было задумано.