не соглашусь остаться, крррылья обррезать, чтобы не улетел.

– Филипп Иванович, он умница, он ЕГЭ досрочно сдал и практически на наивысший балл, собирался идти на авиаконструктора, – вступила Таня, переживающая за Врана.

– О как… – удивился Соколовский.

– Да вот так! – зло хмыкнул Вран. – И я думал, что, может, хоть там, ну, в исконных землях, смогу жить норрмально.

– Это вряд ли! – покачал головой Филипп.

– Не пррропустите?

– Чудак, пропускаю не я, а один человек, который умеет это делать. Она тебя пропустит без вопросов.

– Не пррроводите к ней? – Вран решил, что докопался до причины – она во вредности этого типа. – Я так и знал. Всё потому, что вы нас терррпеть не можете.

– Вран, погоди, не горячись, – Таня коснулась рукой плеча мальчишки, и он на полуслове замолчал.

Соколовский старательно скрыл улыбку и пояснил:

– Я с тобой лично не враждую, так что провожу без проблем. Но они будут у тебя. Поверь мне, твои родичи там значительно, несоизмеримо суровее и коварнее здешней родни. И твоя… гм… особенность развития, не ярись, я не издеваюсь… так вот, эта особенность будет для них причиной не просто поиздеваться над тобой, чужаком, а попросту прогнать туда, где не выжить, а то и быстро прибить.

Филипп испытующе смотрел на паренька, который от его слов очевидно и неотвратимо впадал в панику.

– Так что… значит, выхода нет? – Вран проговорил это совсем тихо, почти про себя, но Соколовский отлично расслышал. – Значит, всё напрррасно…

– Почему же? Ну, останешься у Тани… кстати, я не понял, вы его пригласили на каких условиях?

– Да без условий, – удивилась она. – Просто пригласила. Правда, пока условия проживания не очень – раскладушка.

– Раскладушка… – протянул Соколовский. – Понятно. Ну, тогда тут будет сидеть… на раскладушке.

– Да ничего вам не понятно! – выдохнул Вран, резко поднимаясь с места. – Не буду я тут сидеть!

– Почему же? – светски осведомился актёр, изготавливая себе изысканный бутерброд с ветчиной, огурчиком и салатным листом.

– Я… я не стану… ну, я не могу. Они если меня у человека найдут, такое тут устроят! – Вран знал собственную родню и никаких иллюзий на их счёт не испытывал.

Почему-то он ясно понял, насколько Татьяна, которая пытается его защитить, беззащитна сама, насколько уязвима…

Именно поэтому Вран, представив прилетевших за ним братьев и отца с дедом, а главное, то, что они могут Тане сказать и сделать, тяжело вздохнул и начал выбираться из-за стола.

– И куда это ты? – Соколовский покачал головой, удерживая Таню от вмешательства в разговор, и обратился к мальчишке.

– Домой, – буркнул он.

– Как домой? В дальнюю деревню, к перестарку и обрезанным крыльям? – голос актёра звучал иронично и ядовито.

Татьяна собралась вмешаться, запретить Врану даже думать об этом, удержать его, но Шушана похлопала лапками по её руке и ущипнула, явно намекая на то, чтобы она не мешала начальству.

– А вам-то что? Это моя судьба, я с ней сам разберусь!

– Да нет её, – лениво рассмеялся Соколовский, легонько подтолкнув воронёнка обратно – на его место.

И коснулся-то вроде чуть-чуть, а Врана прямо унесло на диванчик, чуть возмущённо мякнувшего Терентия не придавил.

– Нет этой самой судьбы. Не существует. Есть обстоятельства и твой выбор. Вот ты выбрал улететь, пусть навстречу беде, но чтобы не подставлять человека, который был к тебе добр, да? Правильно я понимаю?

Вран упорно не смотрел на Татьяну и молчал.

– Правильно, значит, – хмыкнул Соколовский. – Ну, значит, и исключения бывают. Я имею в виду, что и из вашего роду-племени порядочные вылетают. Танечка, не смотрите на меня так, словно я ребенка мучаю…

– А что? Вы чем-то другим занимаетесь? – сердито уточнила Таня.

– Конечно… Я же должен понять, стоит сей отрок проблем, которые из-за него возникнут, или нет.

– Не надо ничего понимать, – раздражённо дёрнул плечом Вран. – Я улечу и не буду никому доставлять никаких проблем.

– Глупости какие! – возмутилась Таня. – Куда ты собрался? В какую деревню? Тебе поступать надо.

– Да вы не понимаете! Если они все прилетят даже птицами, они тебя просто заклевать могут! А уж если людьми…

– Вот уж напугал, право слово! – Таня боялась ссор родителей, боялась, когда на неё кричала мать, боялась равнодушия родных, но никаких воронов не испугалась абсолютно, а уж людей и подавно!

Вран только тяжело вздохнул, а потом, случайно глянув на Соколовского, увидел, что тот широко улыбается.

– Чего? Что я смешного сказал? – прошипел он яростно.

– Ничего не сказал… забавно, что ты не понял – ничего тебе уже делать не надо, твоя проблема уже решается.

– Как? Каким образом? – ворон разозлился, решив, что этот гад просто издевается.

Соколовский рассмеялся и обратился к Тане:

– Танечка, иногда такое случается – рождается у тех, кто из исконных земель, слабый и болезненный ребёнок. Неважно, какого роду-племени… ворон там или, к примеру, конь. Такие могут годами быть в полуподросшем состоянии.

Ворон нахохлился в углу старенького диванчика.

– Да-да, их как только не называют да обзывают, только вот все эти слова – пустое. Им просто не хватает одного очень важного элемента для роста и развития, которого их организмам почему-то нужно больше, чем всем прочим. Ну, если на вашем врачебном языке – авитаминоз у них.

– И какой же витамин нужен Врану? – осторожно уточнила Таня, прикидывая, какой витаминный комплекс можно попробовать…

– Да он его уже получает, только, чудак, так и не осознал этого! – Соколовский подмигнул довольной норуши. – Вон Шушаночка, умница наша, уже всё поняла.

– Да, всё так и есть… – важно кивнула Шушана. – Таня, вспомни, бывает в историях такое – надо герою найти себе самого лучшего коня. И показывают ему на шелудивого полудoхлoгo жеребёнка, который грязный и некормленный где-то в навозе валяется – его тоже выкинули с глаз долой, подальше, чтобы он род не позорил.

– Да, что-то такое было! – осенило Таню.

– Конечно, было. И было, и есть! Так вот, таким детёнышам или птенцам, не суть важно, кому именно, им просто не хватает участия, жалости, защиты, тепла…

– Любви, проще говоря, – подхватил Соколовский. – Я уж не знаю, как вы сумели в этом юном хамоватом птенце что-то такое рассмотреть, пожалеть и принять его, но вы это сделали.

Он посмотрел на окаменевшего от изумления Врана и пожал плечами:

– Эй ты, несчастный, отомри! Тебе никуда лететь не надо! Ты уже долетел!

– Не понял… – наконец-то выговорил Вран.

– Ну чего ты не понял? Ты что, не заметил, что у тебя за эти несколько дней ноги перестали помещаться на раскладушке? – хихикнула норушь. – Ты вырос! Не очень пока сильно, но вырос.

– А я… я думал, что это у меня футболка после стирки села, – растерянно сказал ворон, потянув ворот чёрной футболки.

– Села… как же. А раскладушка тоже села? Это ты стал расти! – пискнула Шушана. – Ты ещё братьев перегонишь! Такие, как ты, обычно набирают своё быстро и становятся сильнее, чем их родичи.

– Быть не может! – Вран торопливо встал, отошёл от стола, упал на пол, а потом распахнул крылья и