горный массив проблем, но проводить его так же, как только что сделала это с прошлыми и чужими людьми, она почему-то не могла!

– Тебе-то что? – буркнул мальчишка.

Пока переодевалась, Таня обдумала ситуацию, поругалась на себя, даже постучала по лбу, в надежде, что это как-то поможет, но нет… от идеи выгнать паренька у неё становилось так погано на душе, что аж голова разболелась. Таня решительно задвинула подальше здравый смысл и решилась на абсолютно неразумный поступок.

– Мне-то ничего, но я видела в конце коридора раскладушку… Короче, ты помог мне избавиться от Димы, и я приглашаю тебя пока побыть у меня. Спать можешь на кухне. Квартира двухкомнатная, но вторая комната закрыта – там хозяйские вещи.

Пока Таня говорила, она смотрела на норушь, которая ей активно кивала и, кажется, улыбалась.

«Да, он прав – мои умственные способности, пожалуй, того… пострадали от говорящих котов, лис и воронов, а скорее всего, и до этого были не ахти – связалась же я с Димой и димомамой, но… Точно глупость делаю. Точно-точно… – думала Таня, глядя на несмелую улыбку на физиономии вредного создания. – Хотя… это моя личная глупость, и делать я с ней могу, что сочту нужным. Короче, хочу – творю, хочу – вытворяю! Сейчас вот собираюсь вытворять!»

– Ты что? Правда разрешишь мне пока остаться? – Вран пытался выглядеть равнодушным, но у него это не очень-то получалось – слишком редко кто-то его жалел, почти никогда… В его семье жалость почиталась чем-то лишним, ненужным, недостойным знатного рода Чернокрыловых. Или ты силён, красив, статен в любом виде и состоянии, или… или ты вовсе не Чернокрылов!

– Правда разрешу, – кивнула Таня, почти ожидая диагноз «ну ты и дyрррa», но Вран промолчал, на секунду прикрыл глаза, а потом уточнил:

– А рраскладушка пррравда есть? – он заволновался, что это… просто шутка такая. Ну не может же быть, чтобы ему так повезло, да?

– Есть, пошли, покажу где.

Таня указала воронёнку на сложенную раскладушку, а потом вернулась в кухню, где норушь уже открыла в стене дверь.

– Пойдём, ты дашь этим голодающим второй завтрак, – заторопила её Шушана, которой крайне не понравилось воодушевление Терентия и лисицы по поводу вкуса слопанного сыра.

«Понравился он им… ещё бы не понравился! Таня мне разный покупает. Вкууусный! А эти… вскроют холодильник и угуляют оттуда весь мой сырок!» – думала она, глядя, как Таня ставит миски с завтраком для оголодавшей за несколько минут живности.

Правда, до завтрака им пришлось ещё потерпеть медицинские процедуры и только потом приступать к повторному главному утреннему мероприятию.

– А что, лись, как ты думаешь, эта тётенька больше не придёт? – осведомился Терентий у лисы, задумчиво обследующей пустую миску.

– Тётенька – точно нет. Она теперь будет думать, что это было, как оно могло быть, и убеждать себя, что ей просто померещилось. Но ведь в чём её беда – она даже не сможет никому это рассказать, – насмешливо фыркнула лиса. – Как расскажешь о говорящих коте и лисе?

– А этот? Которого ворон приложил? – заинтересовался кот, у него было своё мнение, но хотелось узнать, что думает лисица.

– Этот? А вот мне кажется, что может вернуться! Правда, не в дом – его он точно уже боится.

Таня только плечами пожала. Ей почему-то стало абсолютно безразлично, придёт Дима ещё раз или нет.

Она вернулась домой через открытую норушью дверь, обнаружила воронёнка, который любознательно изучал конструкцию раскладушки и уже прищемил ею себе палец, показала, как её разложить, и решила срочно сходить купить новое постельное бельё и подушку с одеялом – лишнего-то в её хозяйстве пока не было.

Вран, кажется, только получив пакет с бельём и постельными принадлежностями, осознал, что его не выгонят! Что всё правда.

– Это… спасибо! Я… я тебе пригожусь! – немного неловко заявил он.

– На здоровье, – рассмеялась Таня. – Ты что на обед ешь?

Вран изумлённо уставился на Таню – у него никто никогда не уточнял, что он ест, а что нет.

Норушь потирала лапки… Если её чутьё не обманывало, то сегодняшние события были самым-самым лучшим доказательством того, что она не ошиблась!

Чем больше Дима думал о сложившейся ситуации, тем больше убеждался в том, что дело в поганце Соколовском!

– Это явно… просто какие-то киношные штучки! И как я сразу-то не понял? Ворон этот… Ну где сейчас в городе можно ворона найти – точно у киношников! И маму что-то такое напугало – какой-то фокус!

Как только Дима смог уехать с работы, он тут же отправился в ту самую клинику.

Валентина была крайне недовольна своей жизнью.

Ну вот, казалось бы, – наконец-то у неё появился шанс занять ДОСТОЙНОЕ её красоты место в жизни – это остальные могут прозябать от зарплаты до зарплаты, радуясь всякой вульгарной мелочёвке типа новых шмоток или отпуска у моря.

Она, Валентина, достойна гораздо, гораааздо большего!

И вот когда появился тот, кто может всё это большее ей дать на блюдечке с золотой каёмочкой, он ррраз, и обращает внимание на ветеринаршу Таньку!

Валентину просто начинало потряхивать от ярости, когда она слышала о Таньке! А уж видеть её она и вовсе не могла!

«Ну, хоть сегодня отдохну от этой змеищи!» – решила нелогичная Валентина.

И надо же, только она это подумала, как кто-то над её головой спросил о том, по какому графику работает эта самая Татьяна!

Валин взгляд мог бы резать металл на расстоянии, крошить скалы и громить бетонные плиты!

– Ээээ, понимаете, я её муж… мы немного поссорились, и я бы хотел знать её график, чтобы у меня была возможность помириться с женой. Девушка, пожалуйста… только Тане не говорите об этом, ладно?

Валентина уставилась на очень и очень привлекательного молодого человека, мгновенно просканировала его облик, калькулируя стоимость одежды, аксессуаров, дорогущего смартфона, модной стрижки и запаха парфюма.

«Так-так… Танька с ним разводиться собралась, а он, значит, помириться хочет? Синичка-синичка, а ну-ка, цып-цып-цып…»

Превращение пугающе красивой фурии в нежную и трепетную лань невольно произвело на Диму впечатление. Он вообще обращал внимание на красивых девушек, а тут – очень красивая, и смотрит так… неравнодушно, прямо скажем.

– Понимаете… я не могу на рабочем месте с вами разговаривать, – Валя выпустила бронебойный взгляд из-под густых наращенных ресниц, словно невзначай поправляя бейджик, который так удачно крепился на кромке глубокого выреза декольте. – Но… вы же помириться с Таней хотите, да?

– Дааа, – протянул Дима, машинально уставившись на… бейджик, – Валентина.

– Вот и замечательно. Я смогу вам рассказать о Танечкином графике… – она покосилась на часы, – через двадцать минут.

– Отлично! Я вас подожду! У меня тут машина припаркована! – обрадовался Дима, широкими и уверенными шагами спеша в западню.

Валентина проводила его сияющей улыбкой и решила, что жизнь, кажется, налаживается!

– «Я не верю, что Соколовский на Таньке женится! – осознала она, поправляя макияж. – Просто поразвлекается! А вот когда эта собачья врачиха поймёт, что ею наигрались, и соберётся