а не руки, плечи и шея. Его привлекают утончённые фигуры с изгибами, а не гора мышц в женском обличии.

«Ах, отец», проговорив про себя, Комил опустил голову и неохотно пошёл в сторону дома с открытой верандой посередине.

— Прошу. Добро пожаловать, — мягко произнесла девушка и снова подвела руку к сердцу.

При этом Комил сразу же оцепенел на месте. Он чуть было не пригнулся от страха, что эта рука сейчас влепит ему оплеуху за такие дурные мысли.

Постаравшись не выдать себя, он облегченно вздохнул и обнаружил себя всего в махе руки от неё. Это ноги сами привели его к ней. Он был близок. Да… Если бы она могла уметь читать мысли, он лежал бы сейчас плашмя на земле.

Комил был почти на голову выше своей кузины, но в этот самый момент чувствовал себя перед ней на две головы ниже. Он чувствовал себя каким-то скованным и никчёмным, а холодная рука не сходила с его спины.

— Прошу, проходите, — в застенчивой улыбке повторила девушка, в этот раз указав на дом левой рукой, не опуская правую от сердца.

Но этот её голос… Несмотря на мягкость тона, что-то кольнуло в бок Комилу. Чуть скорчившись, он шагнул в сторону и пошёл к дому, словно повиновался.

— «Что это на тебя нашло?» — недовольно сетовал он сам на себя. — «В конце концов можно просто отказаться», — безнадёжно уверял он себя.

Отец девушки вышел на веранду и первым встретил Азима. Юноша гадал, что же хранится в больших пузатых глиняных кувшинах под верандой.

— Салом! Добро пожаловать. Прошу, проходите в дом, — пригласил дядя Комила.

Он не узнал Азима, это было видно по выражению его лица. Тем не менее он встречал гостя с улыбкой. Гость есть гость.

— Добрый вечер, — Азим посмотрел на дядю Комила и приставил руку к сердцу.

Азим шагнул в сторону, чтобы Комил прошёл в дом первым, ведь это его родственник. Тот словно прятался за его спиной. Дядя увидел Комила и его выражение сменилось.

— Племянник! — широко улыбнулся он. — Добро пожаловать! Идём, заходите.

Отец девушки широко распростер руки, чтобы обнять Комила, когда тот наконец поднимется на веранду. Он продолжал улыбаться, понимая причину растерянности племянника.

— Рад тебя видеть, Комил.

Ждать пришлось недолго. Комил поднялся на веранду и был сразу же обнят.

— Я тоже, дядя Умед, — ответил Комил, когда дядя выпустил его из своих крепких объятий.

— Добро пожаловать, — ещё раз сказал Умед, крепко пожав руку Азиму.

Они прошли в гостиную в глубине дома. В стене напротив высоких окон был выступающий очаг. Курпачи и подушки были сложены в стопку с двух сторон очага. Обе стопки были покрыты сюзане с золотой вышивкой на алом бархатном полотне. Девушка прошла за ними и быстро сняла одну сюзане. Она постелила для гостей зелёные курпачи с голубым узором и синим кантом. Пока гости рассаживались, она вышла из гостиной и вскоре вернулась с шёлковой бежево-розовой скатертью и постелила её возле них. Она снова вышла и через некоторое время вернулась с финиками на синей глиняной тарелочке с белыми ватными узорами.

— Мунираджан, — Умед обратился к дочери, — не торопись. Ты испекла фатир? Сделай гостям курутоб и позови братьев.

— Спасибо мы сыты, — тихо проговорил Комил, боясь оплеухи.

— Мы не откажемся от курутоба. Пока мы шли сюда, успели ещё раз проголодаться, — улыбнулся Азим. Если Комил и растерялся, он-то не забывал о вежливости в гостях.

Девушка стояла у двери. — Хорошо, — тихо ответила она отцу и, мельком взглянув на Комила, одним шагом вышла в коридор.

— Как добрались? — спросил Умед. Он посмотрел на Азима, севшего напротив, и потом на Комила, севшего справа от него. Взгляд Умеда на Комила просил представить его товарища.

— Немного утомительно держать долгий путь во время рузы, — ответил Комил. В его голосе прозвучала жалоба. Посмотрев на дядю, он понял его выжидательный взгляд и представил своего спутника. — Это Азим ибн Аъзам. Без него и его вопросов мне было бы ужасно скучно в дороге, — без сарказма в его голосе не обошлось.

— «Хоть бы ответил на один из них», — пробубнил про себя Азим.

— Добро пожаловать, Азим, — кивнул Умед.

— Спасибо, — сказал Азим, приставив руку к сердцу.

— Впервые в Мирасе?

— Бале, — подтвердил Азим.

— Тебе здесь понравиться, — заверил Умед и посмотрел на Комила. — Твой отец в письме писал, что вы приедете в город с поручением султана. Можно узнать каким?

— Да. Как и в прошлый раз, мы заказали нишалло для его приёма в честь праздника, — пояснил Комил.

— Вы его выполнили или ещё нет?

— Мы как раз идём со двора Карим-аки. Его внуки обещали, что завтра всё будет готово, — рассказал Комил.

— Великолепно! — похвалил Умед и задумался. — М-м-м… Раньше султан Бузург не устраивал большие приёмы. Мне всегда казалось, что он был каким-то нелюдимым. Что это на него нашло?

— Не знаю, — пожав плечами, ответил Комил. — В прошлый раз он заказывал у Карим-ака двадцать казанов. В этот раз — сто.

Брови Умеда потянулись наверх от удивления.

— Что-то подсказывает мне, сто казанов будут не единственным угощением на его приёме, — предположил он. — Да-а… Даже на Навруз он ни разу не устраивал такого праздника… Впрочем, это его дела, не так ли? — он с улыбкой обратился к Азиму.

— Бале, — подумав и не найдя ответа, просто ответил юноша. Откуда же ему знать, что султан планирует у себя во дворце. — Комил задал вопрос нишаллопазу, на который тот… а… — Азим затруднялся подобрать слова. — Он ответил другими словами. М-м-м… и кажется совсем про другое…

В этот момент Комил закатил глаза. Снова он со своими вопросами.

— … Он, кажется, знает ответ, — продолжал Азим, глядя на Комила, — а вот я так-и не понял…

Посмотрев тоже на Комила, Умед снова обратился к Азиму.

— Какой вопрос?

— Почему нишалло готовят и едят только во время рузы?

— На этот вопрос нет точного ответа, — улыбнувшись ответил Умед. — Наш предки передавали нам, а им их предки и так далее, что нишалло — это напиток Всевышнего. Он дозволяет нам, своим созданиям, употреблять его только во время священной рузы…

— «Мог бы и сам догадаться», — подумал про себя Азим.

— …Нигде на базарах, ни в одном ларьке вы не найдете нишалло в обычные дни, — продолжал Умед.

— Действительно, — подтвердил Комил и добавил, поучительно глядя на Азима, — Все нишаллопазы отказываются брать заказы в обычные дни.

— Но почему? — не угомонился Азим.

— Таковы сложившиеся традиции, — сказал Умед, опередив Комила.

Азима не удовлетворил этот ответ. Он смотрел то на Комила, то на Умеда, чувствуя