этот выбор дали мне», — в эту самую минуту он сожалел, что мать не поддержала его выбор. Он бы женился на Махине, и они оба были бы счастливы, но нет. Зависть Комила к Азиму росла.

— Кажется, в Ангуране нет достойной его девушки, — колко сказал он вслух.

— Я могу найти тебе красивую и умелую невесту, раз уж тебе дали свободный выбор, Азим, — серьёзно предложил Умед. — У моих друзей…

— Я не спешу с этим, — негромко, но категорично вставил Азим, чтобы это до них дошло, и они наконец сменили тему.

Умед был перебит на полуслове. Не вежливо, конечно, но он отнёсся к этому с пониманием. Он снова откинулся на подушку и посмотрел на Азима по-другому — с новым оценивающим взглядом. Умед увидел сдержанность в глазах юноши и задумался.

— Правильно, — вскоре произнёс он многозначительно. — С этим делом не торопятся, — снова подумав, добавил он. — Брак — это не деловой договор, который можно заключить один или несколько раз с одним или разными людьми. Молодой человек не должен женится сразу по достижению зрелости, только потому что этого требует его голодное мужское естество. Жена — не объект удовлетворения нижних нужд. Нужно думать этой головой, — Умед постучал по своему виску, — прежде, чем жениться. Жена — это не вещь, которую можно купить на базаре, и там же поменять на новую, когда она состарится или надоест. Жена будет рядом с тобой до конца твоей жизни или своей. С женой нужно считаться. Её нужно ценить и уважать. Только потом между вами будет любовь и взаимопонимание. Без этого жизнь не имеет и смысла… Ты принял правильное решение, Азим. Не торопись. Выбирай с умом, — в последних словах Умеда звучала похвала, что подбодрило юношу.

— Хорошо, — тихо сказал Азим, с рукой у сердца.

— Где же мои сыновья? — Умед задумчиво посмотрел на дверь.

Он видел, что Азиму неловко говорить на тему брака, для Умеда это было поводом сменить тему. На самом деле он знал, где его сыновья — после ифтара он послал их накормить скотину. Как только он о них вспомнил, его сыновья, словно по команде, появились в проёме.

— Поздоровайтесь с нашими гостями, а я проведаю вашу сестру, — Умед вышел из гостиной.

Это были те двое пастухов, которых Азим с Комилом видели на холме под деревом. Они подошли к Комилу первым, так как знали, что он их кузен. Комил тоже узнал братьев, когда они с ним поздоровались за руку. Их руки были слегка влажными после мытья и Комил брезгливо и незаметно вытер свою руку о заднюю часть бедра, пока братья проходили мимо него, чтобы пожать руку и Азиму.

— Я не узнал вас там, под деревом, — шутливо заметил Комил в оправдание на осуждающий взгляд Азима.

— А мы вас узнали, аки Комил, — ответил старший брат.

— Как ваши дела? — спросил Комил, Азим сел рядом с ним, а братья на его место.

— Пасти овец и козлов сложновато во время рузы, — сказал старший.

— Но мы справились! — похвастался младший…

Умед вернулся со своей женой и дочерью. Юноши встали с места и поприветствовали жену Умеда. Они с дочерью принесли на скатерть угощения для гостей, чай, свежие лепёшки, кулчи и фатир, а также фрукты. Затем на трёх деревянных неглубоких тарелках они подали обещанный курутоб с льняным маслом, нашинкованным красным луком и жаренным мясом. После печеной тыквы в доме Карим-аки, Азим смотрел на курутоб словно он до сих пор не открыл свою рузу. Лайло также принесла деревянные ложки на случай, если гости не захотят есть руками. Однако у Комила от волнения разгулялся аппетит, и он уже начал есть руками, удивив Азима.

Азим, обычно, не любил есть руками, но, так как все ели именно так, он тоже последовал их примеру. «Есть руками — благо», вспомнил он, закладывая руку в рот. Ложкой, однако, он всё-таки воспользовался, чтобы наложить на своей стороне тарелки салат из нашинкованных помидоров, огурцов и зелени.

Жена и дочь Умеда в это время находились в другой комнате. Лайло готовила Муниру, хотя девушка уже знала, что спрашивать.

Когда дастархан опустел, Умед незаметно для гостей подмигнул старшему сыну. По предварительной договорённости это был намёк. Мехродж29 едва заметно кивнул в ответ отцу и обратился к Азиму.

— Азим-ака, не хотите взглянуть на наших пастушьих собак?

— А они не будут снова лаять на меня? — с подозрением спросил Азим.

— Нет, — захохотал младший. — Они хорошие.

Азим понял в чем подвох и согласился.

— Ладно, идёмте.

Когда они ушли, Умед положил руку на плечо Комилу и с улыбкой обратился:

— Что ж, племянник, надеюсь, скоро я буду называть тебя сыном.

Умед встал и пошёл за женой и дочерью. Когда он вернулся, Комила вновь схватило необъяснимое оцепенение, но он нашёл в себе силы побороть это состояние. Только после этого он заметил, как Мунира преобразилась, причем в лучшую сторону. Тёмно-бордовое платье с мелкими розетками на плечах идеально подчеркивали её шелковистые длинные тёмно-каштановые волосы, ниспадающие из-под тонкого сетчатого чёрного платка с золотистой вышивкой. Черты её лица больше не казались грубыми, а робкий взгляд даже понравился Комилу.

Они сели за дастархан, и, в основном, говорила Лайло. Умед же вскоре оставил их. Он уже знал о Комиле всё, что ему было нужно. Лайло начала с рассказов про детство дочери, особенно вспоминая про то время, когда Комил будучи ребёнком проводил с ними. Постепенно от разговоров про родственников, обычаи и прочее она переходила к основной теме. Вскоре Мунира незаметно для Комила подала матери знак и Лайло под предлогом заварить новый чай оставила их наедине.

У Комила богатый опыт общения с девушками. Он всегда вёл себя уверенно, даже самоуверенно с ними. Теперь же, когда они остались вдвоём с Мунирой, он снова потерял дар речи. Он чувствовал себя загнанным в угол бараном и понятия не имел, что делать.

Ну же, скажи ей что-нибудь хорошее… Нет? Вот дурак.

Мунира улыбнулась Комилу и заговорила первой, что достаточно облегчило ему задачу. У них сложился довольно удачный диалог. Оказалось, что у них общий интерес к поэзии Ардвисуры и узорам мозаичного ремесла. Они оба любили шербет из базилика и мяты, и также увлекались историей Рахшонзамина. Вскоре Комил согласился с мнением Азима — Мунира действительно милая, когда улыбается… и даже без неё.

Через час вернулась Лайло, решив, что этого времени достаточно для них. Пожелав им спокойной ночи, Комил сел, откинулся на тахмон30 и широко улыбнулся.