не ютиться на маленьком диване, тем более нам ведь уже не привыкать, да и кровать, как видишь, всё равно одна… — смущённо ответила Ангел.

Она пристально смотрела на меня своими потемневшими, словно небо перед грозой, бездонными изумрудными глазами. В них вспыхивали искорки зарождающегося желания, и я был настолько очарован ею, что был не в силах оторвать своего взгляда. Её аппетитная грудь тяжело вздымалась и опускалась в такт неровному, прерывистому дыханию. Я чувствовал, как во мне поднимается сильное влечение и неутолимая жажда обладания.

Важно было только то, что происходит здесь и сейчас, всё остальное не имело никакого значения. Неожиданно для самого себя, я наколдовал одуванчик и поднёс к её прекрасному личику. Коснулся белым пушком её веснушчатого носика, порозовевших щёк, замечая при этом, что от этого ей становится щекотно. Далее опустил цветок к её нежным устам, она обольстительно улыбнулась и, сложив свои красивые пухлые губы трубочкой, дунула, и десятки маленьких, белых парашутиков разлетелись по воздуху, а пустой стебелёк неожиданно выпал из моей руки на пол. Этого хватило с лихвой чтобы я обо всём забыл. Я вновь ласково коснулся её лица, но теперь уже рукой, и Ангел заметно покраснела. Она доверчиво смотрела прямо мне в глаза, пребывая в возбуждённом и томительном ожидании. Горячая волна неконтролируемого желания прошлась по моему телу, ударила в голову, выбивая из неё все имеющиеся сомнения и мысли.

Уже плохо соображая что делаю и совершенно теряя над собой контроль, я провёл по её нежной щеке, повторяя линию тонких скул, и остановил руку на маленьком точёном подбородке. Провёл большим пальцем по её манящим и таким желанным губам, а затем, приблизившись, поймал их поцелуем. Сначала легко и нежно, словно пёрышко, коснулся её мягких губ, попутно срывая полувздох-полустон, будто пробуя их на вкус. Ангел слегка удивилась, но затем ответила мне и, подавшись навстречу, чувственно обвила мою шею руками, требуя большего, и я выполнил её нетерпеливую просьбу. Коснувшись кончиком языка, я нагло и бесстыдно разомкнул податливые губы, проникнув глубже так настойчиво, будто от этого зависела моя жизнь. Жадно, нетерпеливо, требовательно и очень откровенно. Ангел не сопротивлялась, наоборот — запустила тонкие пальцы в мои волосы, отдавшись будоражащему чувству, которое подобно сильному цунами, накрыло нас с головой. Она томно постанывала — это был тихий, сладострастный стон, ясно говорящий о наслаждении. Я неистово прижимал её к себе, изнемогая от нетерпения, крепко держа за тонкую талию. Она только сильнее выгибалась мне навстречу. Её чувственные губы были мягкими и оставляли медовый привкус. Ангел немного сильнее сжала пальцы на моём затылке, отчего я лишь углубил поцелуй и крепче сдавил её талию, которая, казалось, вот-вот треснет, как стекло песочных часов. Изнемогая от желания обладать ею, мои руки жадно бродили по её спине, плечам, часто вздымающейся груди, исследуя каждый сантиметр её разгорячённого тела. Её алебастровая кожа на ощупь была словно шёлк. Мои мучительно-сладкие ласки заставляли Ангела задыхаться от желания и хрипло постанывать. Мы всё сильнее сходили с ума.

Эти чувства пьянили, как хорошей выдержки алкоголь и дурманили, как сильный наркотик, который казалось, вместе с горячей кровью бежал по нашим венам. От жара по коже прошлась приятная волна тепла, будто по её телу течёт раскалённая лава, не приносящая боли. Сейчас мои мысли были заполнены ею и только ей, и тем, что мне хочется, чтобы эта минута длилась вечно. Ведь как только я её поцеловал, меня как будто током ударило. Парализуя тело. Останавливая дыхание. И лишь беснующиеся сердца обоих, готовые выскочить из груди, выдавали в нас признаки жизни. Ангел отстранилась первой, но только тогда, когда в груди всё начало гореть, а наши лёгкие нуждались в кислороде. Она нежно коснулась пальцем моих губ, тем самым прерывая этот поцелуй…

— Что-то не так? — жарко шепнул я, нежно целуя каждый её пальчик. Ангел смотрела на меня из-под длинных густых ресниц буравящим взглядом.

— Нам нельзя…Прости, я не… — срывающимся голосом ответила она и опустила голову. Испугалась. Мне почему-то стало стыдно и горько, хотя она сама дала своё согласие. Неимоверным усилием воли я прикрыл глаза, наполненные дикой, безудержной страстью и, взяв себя в руки, очнулся наконец от своего прекрасного наваждения и с трудом отстранился от неё.

— Нет, не извиняйся, ты абсолютно права. Наши чувства неуместны, мы итак сильно рискуем своими жизнями, находясь наедине. Я виноват, нельзя было этого допустить. Нам всё равно не позволят быть вместе, у нас нет ни шанса. На финальных соревнованиях мы можем погибнуть, или, что ещё хуже, нам придётся сражаться друг с другом. Давай сделаем вид, что ничего не было, а завтра отправимся к оставшимся в живых Чёрным сыщикам, — мрачно сказал я и, аккуратно приподняв её голову за подбородок, заглянул в яркую зелень её прекрасных глаз, которые сейчас мерцали словно самые дорогие самоцветы на свете. Я испугался того, как предательски сбилось её дыхание, в попытке держать себя в руках и не заплакать.

— Милая, перестань. Ты разрываешь мне сердце… — с этими словами я крепко обнял её и прижался щекой к её шелковистой светлой головке. Она ответила мне тем же и обвила руками мою талию, сжав пальцами материю костюма сильнее чем следовало.

— Как жаль, что я не встретила тебя раньше — с горечью шёпотом произнесла она, и её уста, помнящие недавний горящий страстью поцелуй, задрожали…

Не имею ни малейшего представления сколько времени мы так просидели в тишине, прижавшись друг к другу, но я отчётливо ощущал, как громко билось её сердце и дрожали мои руки, когда я крепче прижимал к себе Ангела, как напряглась и натянулась, словно струна, каждая клеточка моих мышц, когда я почувствовал её горячее прерывистое дыхание на своей груди. Все слова уже были сказаны и потому мы медленно поднялись с дивана и, взявшись за руки, побрели к кровати. Как только мы устроились поудобнее каждый на своей половине, Ангел, обняв подушку, напоследок обаятельно улыбнулась мне и её веки, будто налитые свинцом, медленно закрылись. Почти сразу я услышал мирное посапывание, она заснула. Сегодня был противоречивый вечер, наполненный насыщенной беседой, в которой мы многое узнали друг о друге и поделились дальнейшими планами, а завтра предстоит ещё более тяжёлый решающий день. Лежа рядом с ней и закинув руки за голову, я всматривался в темноту потолка, при этом зная, что не усну ещё некоторое время. В душе бушевала буря эмоций. И всё-таки лучше такие душевные метания, чем нестерпимая боль утраты, в которой я