мог даже поежиться. Пуут продолжал карабкаться по мне. Достигнув моего плеча, он остановился там и устроился, словно маленький котенок. Хотя я испытывал к нему определенную приязнь, мне никак не удавалось убедить себя, что он не собирается выкинуть какой-нибудь фокус: например, раскататься в жгут, залезть мне в ухо и высосать мои бедные мозги.

Внезапно из слизняка выползло желеобразное щупальце («псевдоподия» — проинформировал меня мой мозг, хотя я его и не спрашивал) и легонько похлопало меня по щеке. А затем я услышал мысленное послание: «Не беспокойся».

Если бы я мог вскрикнуть, подскочить, заморгать — любым образом выказать свое удивление — то я бы сделал это, можете не сомневаться. Пуут разговаривал со мной!

Ну… в общем-то не совсем разговаривал. Он направил в мой мозг сообщение, не выраженное в словах; скорее оно напоминало поток эмоций.

Щупальце снова похлопало меня по щеке: «Молодец, Дункан. Дункан хороший».

— Пуут, немедленно слезь оттуда! — крикнула Криблим. Она вернулась в комнату, пока я занимался со слизняком.

— Пуут! — виновато всхлипнул он, сползая вниз по моей руке. Он оказался на полу быстрее, чем я успел подумать об этом.

— Нехороший Пуут, — осуждающим тоном произнесла Криблим, когда светящееся существо обвилось вокруг ее ноги. — Какой непослушный!

Слизняк жалобно захныкал. Не могу утверждать с уверенностью, но думаю, это означало: «Пожалуйста, не клади меня обратно в банку!» Криблим оставила его призывы без внимания. Она выглядела встревоженной.

«Что-то не так?» — подумал я. Она удивленно взглянула на меня. Я и сам немного удивился: какая мне разница, что у нее там случилось? С другой стороны, если у нее крупные неприятности, то я нахожусь в серьезной опасности… Что ни говори, а спросил я без всякой задней мысли, словно меня и впрямь беспокоило ее самочувствие.

Криблим махнула носом-хоботом в мою сторону; я начал узнавать этот жест как некое подобие благодарной улыбки.

— Спасибо за беспокойство, — отозвалась она. — Кстати, это имеет отношение к твоему появлению здесь. Я получила сообщение с базы, но, к несчастью, оно такое давнее, что уже не представляет большой ценности. Мне нужно как можно скорее подключить тебя к коммуникационной системе. — Она покачала головой и в сердцах добавила: — Ну, Броксхольм, чтоб его черт побрал — поставить меня в такое положение!

Я вспомнил о вопросе, который собирался задать. «Почему ты совершенно не похожа на Броксхольма?»

Криблим пожала плечами.

— Вселенная необъятна, Дункан, — ответила она. — Мы с Броксхольмом родились на разных планетах, в разных звездных системах. Мы входим в объединенную группу, осуществляющую масштабное исследование вашет1 планеты. Вы, человеческие существа, одни из удивительнейших созданий во Вселенной. Способности вашего мозга превосходят любые, известные в нашей Галактике, однако вы ведете себя как полные идиоты.

«Но-но, поосторожнее!» — подумал я.

Криблим лишь прищурилась.

— Ты уже достаточно хорошо соображаешь, Дункан, и должен понимать, что это правда, — неумолимо продолжала она. — В Галактике нет других разумных существ, которые бы относились к своей планете как к большой помойке. Никто, кроме вас, не позволяет своим детям голодать. Практически все разумные расы покончили с войнами за много веков до вас, если сравнивать по уровню развития.

Ее нос прихлопнул муху, по неосторожности опустившуюся ей на щеку, а затем отправил насекомое в рот. Секунду-другую она задумчиво жевала, потом вздохнула и добавила:

— Я уверена, что ты понимаешь, в чем заключается суть дела, Дункан. Теперь, когда вы подошли к открытию межзвездных путешествий, другие разумные существа пришли в смятение. Никто не знает, что вы, люди, можете натворить, когда вырветесь в космос. Поэтому-то мы и изучаем вас: нам нужно выяснить, что с вами делать.

Мне не понравилось, как это прозвучало, но Криблим, казалось, не хотела продолжать разговор. Она прикоснулась к моему лбу деревянной ложкой, и я поплыл за ней два пролета вверх по лестнице в ее мансарду. Она поставила меня вертикально, отошла к приборной панели, вмонтированной в стену, и начала возиться с какими-то переключателями. Внезапно из пола вырвался голубой луч и уперся в потолок. Со слов Сьюзен я знал, что это такое, — нечто вроде силового поля, где Броксхольм держал взаперти бедную мисс Шварц.

— На какое-то время тебе придется остаться здесь, Дункан, — сказала инопланетянка.

«НЕ-ЕЕЕТ!»

— Без глупостей, пожалуйста. Тебе не будет больно. Конечно, в силовом поле довольно скучно, так как там ничего не происходит, зато все твои физиологические процессы временно остановятся. Еда, питье, дыхание, пищеварение — тебе больше не придется беспокоиться об этом. Кстати, заодно ты перестанешь стареть, хотя сейчас это вряд ли тебя особенно интересует. Ты сможешь думать обо всем, о чем только пожелаешь. Это прекрасная возможность реорганизовать усвоенное и свести все воедино. В конце концов, от изолированных фактов мало толку, не правда ли?

Она подтолкнула меня к силовому полю деревянной ложкой. Мое тело окоченело, но мозг сопротивлялся изо всех сил. Но все было бесполезно.

Внезапно я ощутил легкое покалывание на затылке. Я входил в силовое поле!

Оно втянуло меня внутрь, словно пылесос, втягивающий кучку пыли. Когда мое тело оказалось внутри мерцающего голубого луча, какие-то силы начали приспосабливать его, подталкивая и подтягивая, пока я не встал точно по центру.

Разумеется, я не мог опустить глаза, но и глядя прямо перед собой, я чувствовал, что парю примерно в полуметре от пола. Маленькие иголочки покалывали кожу по всему телу.

— Удобно? — спросила Криблим, положив ладонь на стенку силового поля.

«ВЫПУСТИ МЕНЯ ОТСЮДА!» — отчаянно подумал я.

Она казалась ошарашенной силой моих эмоций; по крайней мере, ее средний глаз моргнул, а затем многозначительно прищурился.

— Извини, Дункан, но я не могу этого сделать.

Самое удивительное, у меня появилась уверенность, что она говорит правду.

Криблим повернулась и спустилась по лестнице, оставив меня наедине с моими мыслями. Не так уж и плохо, доложу я вам! Последние несколько часов я был так напуган, что не мог ясно мыслить, а если вспомнить мои страдания за последние несколько дней, то силовое поле можно было назвать почти целительным средством. Какая польза от великолепного мозга, если ему не дают как следует подумать?

К несчастью, я мог думать лишь о зловещих словах Криблим о том, что другие разумные существа нашей Галактики пытаются решить, что им делать с нами. Мне было страшно… и стыдно. Я прочел много книг по истории, и картина в самом деле складывалась безрадостная.