– Я вижу то, что вы позволяете мне видеть. – Она не даст ему свалить всю вину на нее. – Что вы позволяете видеть миру. Даже предлагая мне стать вашей женой, вы не открываете свою душу, вы хотите, чтобы ваша супруга видела лишь маску, а не вас самого. – Они все еще находились в тенистой роще, единственными признаками внешней жизни были удаляющиеся силуэты приятеля Уилла с двумя лошадьми и лорда Седжли, шагающего к воротам Аксбридж-Роуд. Уилл спрыгнул с высокого сиденья, завел лошадей в кусты и привязал их к низкому суку дуба.

– Слезайте, – протянул он ей руки.

– Зачем? – Если Уилл собирается кричать на нее или читать ей мораль, он вполне может сделать это по пути, не глядя прямо на нее.

– Затем, что я хочу поговорить с вами о чувствах! – чуть ли не зарычал он. – Продемонстрировать чувства.

Верити наклонилась вперед, положила руки ему на плечи и закрыла глаза, когда он взял ее за талию. Он был таким сильным, таким надежным, и, несмотря на то что сердце ее было готово выскочить из груди, она ощущала себя с ним в полной безопасности. Он не уронит ее.

Однако безопасность оказалась иллюзией: Уилл поднял ее, но на землю не поставил. Вместо этого он взял ее на руки и понес в самые заросли, на крошечную полянку, где садовники соорудили из упавшего дерева примитивную скамью.

Он сел и усадил Верити себе на колени.

Девушка отстранилась от него и уперлась ладошкой ему в грудь.

– Вы боитесь меня?

– Нет, – неуверенно произнесла она. – Нет, конечно же.

– Но желаете сохранить свою свободу?

– Здесь и сейчас? – Еще секунду назад она ответила бы «да», тогда ей хотелось отойти от него шагов на десять, не меньше. – Нет.

– Хорошо. – Он снова обнял ее.

– Но мне следовало бы. Тут нет дворецкого, некому будет остановить нас.

– Ваша правда. Но я не эксгибиционист по натуре, Верити. У меня нет желания быть застигнутым в страстных объятиях девушки каким-нибудь ландо, битком набитым пожилыми дамами. – Он положил шляпу на лавку и уткнулся носом в ее шейку поверх высокого ворота накидки.

– Это нынче так называется? – возмутилась она, немного повернувшись, чтобы дать ему доступ.

– Если я услышу карету или топот копыт, вы в одно мгновение окажетесь сидящей рядом со мной.

– Уилл! – Как ей ни было тяжело, она оттолкнула его, заставив остановиться. – Разве это достойное поведение для безупречного герцога?

– Нет, – согласился он с ней и посадил ее на скамейку, хотя рядом никто не объявился. – Я желаю вас и не могу этому противиться, – тяжко вздохнул Уилл. – Вы мне нравитесь. Я бы хотел стать вашим другом. Защищать вас. За этим я и явился в Лондон. Страсть, симпатия и желание вас опекать – вот мои чувства.

Верити судорожно сглотнула.

– Незамужним девушкам не полагается дружить с джентльменами.

– А я-то думал, что мисс Вингейт чужда условностям и никто не смеет ей диктовать, что положено делать, а что нет, – поддел ее Уилл.

– А я думала, что вас слишком заботит то, что должен и не должен делать идеальный герцог, – не осталась она в долгу.

– Возможно, мы оба ошибались. Может статься, общественное мнение не настолько вам безразлично, а я не такой уж зануда.

– Ну, тогда друзья, – кивнула она. – Однако друзья не целуются так, как мы.

– Да, – согласился с ней Уилл, – друзья так не целуются.

– Возможно, именно поэтому свободные от брачных уз мужчины и женщины редко дружат, – указала ему Верити. – Женатые пары – да, насколько мне известно. Те, кто счастлив со своими половинками.

Уилл издал звук, подозрительно похожий на хрюканье.

– У меня уже есть друзья, и все они мужчины. Я знаю, о чем с ними можно поговорить, и это точно не чувства. Верность, поддержка, прикрыть спину в бою – вот чего мы ждем друг от друга. А что женщины ищут в своих подругах?

– Преданность, понимание, умение слушать, разговоры о чувствах. – Уилл поморщился, и Верити рассмеялась. – Я верю, что подруга непременно скажет мне, что шляпка, о которой я мечтаю, превращает меня в пугало. Она одолжит мне свои лучшие шелковые чулки, потому что меня позвали на очень важный бал. Она выслушает меня и утешит, если какой-то беспечный идиот разобьет мое сердце или сноб-антиквар унизит меня, полагая, что женщина способна разве что выписать ярлычок для его коллекции каменных стрел, и уж точно не должна высказываться по поводу их подлинности. Мы просто болтаем, сплетничаем, приободряем друг друга, когда одна из нас в печали, смеемся и делимся счастливыми моментами.

– Значит, чувства, – совсем приуныл Уилл. – И кто тот беспечный идиот, который разбил вам сердце? Не тот ли церковник, которого мы только что повстречали?

– Конечно нет!

Отчего она солгала ему так быстро, так горячо? Почему не призналась? Ей просто нужно было сказать, как она разочаровалась, узнав, что он использовал ее для достижения своих целей, только и всего. Он искал патронажа ее отца. Говорить Уиллу о том, что они стали любовниками, вовсе не обязательно.

– Это все сущая ерунда, – пустилась она в объяснения, прекрасно понимая, что болтает лишнее. – Я была молода, а любовь сильно ранит, не так ли? Даже если это первое глупое чувство.

– Не знаю, – пожал плечами Уилл. – Я никогда не любил и не ищу любви в браке.

– Никогда? Даже не страдали юношеской телячьей привязанностью? – Девушка покачала головой. – Очень грустно, что вы даже не надеетесь испытать нечто подобное к своей невесте. Разве это не лучше, чем холодный, разумный, удобный договор?

– Вы поэтому не хотите выходить за меня? Ждете заверений в любви? – Его губы изогнулись в уже знакомой ей кривой усмешке.

– Конечно нет. То есть… – Верити постаралась подыскать нужные слова. – Да, я не собираюсь выходить замуж без любви, и при этом мне не нужны никакие лживые заверения с целью выманить у меня согласие.

– Это я как раз понимаю, но ведь привязанность может со временем возникнуть в браке, если все остальное сошлось: симпатия, взаимное уважение, влечение. Страсть… Но любовь? Мне кажется, любовь так же опасна для счастья, как и неприязнь. – Тепло, с которым он говорил о привязанности, испарилось из его голоса, и он стал ледяным.

– Пример вашего отца и мачехи не вдохновил вас, так? – предположила Верити. Это чуть ли не единственный брак, свидетелем которого был Уилл. Он был мал, когда его родная мать умерла, и их отношений с отцом наверняка не запомнил. – Я полагала, их союз основан на Великой Любви с первого взгляда.

– С первого взгляда, да. О таком пишут в романах, но я не верил в подобное чудо, пока не присмотрелся к этой парочке. Это было всепоглощающее чувство, я даже сказал бы, одержимость. Никто и ничто их больше не интересовало.