Она резко оборвала поток этих радужных мечтаний, вернувшись к реальности. Крис стоял к ней спиной и, казалось, внимательно слушал мистера Хьюлетта, но вдруг обернулся, будто уловил ее мысли каким-то невидимым радаром. Линн не успела нацепить маску, и он увидел выражение ее лица. Его бровь насмешливо поползла вверх. Смущенная его проницательным взглядом, она опустила глаза.

Наконец родители собрались уходить.

— Ну, всего хорошего, Крис. Было приятно с вами познакомиться. — Миссис Хьюлетт пожала протянутую руку и внимательно посмотрела на него. — Мне кажется, мы еще встретимся.

Глаза Криса, казалось, хотели передать ей какое-то сообщение, но он сдержался и отвел взгляд.

— До свидания, молодой человек. — Мистер Хьюлетт обменялся с Крисом крепким рукопожатием.

Линн нежно смотрела на отца, она любила его открытое, приятное лицо. «Дорогой папа, — думала она, — ты такой честный и прямой, что не видишь затаенные чувства и напряженные отношения под внешним лоском благополучия». Входная дверь закрылась за родителями, и Линн махала им рукой, стоя на крыльце рядом с Крисом, пока их машина не исчезла за поворотом.

В гостиной Крис остановился у окна, держа руки в карманах. Линн опустилась на диван. Молчание, которое внезапно повисло между ними, словно горный туман, мучило ее, холод пробирал до костей. Когда тишина стала настолько гнетущей, что девушка уже не могла ее выносить, она сказала:

— Вы получили мое письмо, Крис?

— Да, получил. — Он не обернулся. — Думаю, вы не ждали ответа?

Тогда она почти выкрикнула — с ожесточением, будто бросала вызов:

— Зачем вы приехали, Крис? Сообщить дату вашей свадьбы? Может, хотите пригласить меня в качестве подружки невесты?

Он повернулся. Его лицо было сурово и невозмутимо — Линн показалось, будто она смотрит на разоренную ветром пустошь, — и его слова обрушились на девушку, как камнепад:

— Ваш сарказм никогда не растопит лед между нами, Линн. Возможно, вы считаете себя пострадавшей стороной. Извините, но пострадавший здесь я.

— Вы? — Ее голос зазвенел от негодования. — Как вы можете так говорить, когда мне сообщили — заметьте, сообщила миссис Йорк, а не вы! — о вашем предстоящем браке?!

Его глаза сузились.

— Я вспоминаю один… гм-м, скажем, приятный инцидент, после которого вы признались, что доверяете мне без особых на то причин. Очевидно, что вы об этом забыли и перестали мне доверять. — Его взгляд помрачнел. — Скажите, почему вы убежали от меня тогда, после моего доклада, не попрощавшись, не извинившись и ничего не объяснив? Я никогда не подозревал вас в трусости. Может, вам не терпелось вернуться к своему жениху? — Последнюю фразу он произнес с презрением.

— К жениху? О ком вы говорите?

— А что, у вас их много? — язвительно поинтересовался он. — Тот, о котором я говорю, — Кен Маршалл, преподаватель из вашей школы. Вы сказали об этом моей матери, помните?

— Но я сказала ей только потому, что… — Она осеклась. Какое это теперь имеет значение? «Потому что хотела, чтобы вы забыли меня и шли к алтарю с чистой совестью! Но вы же этому не поверите…» — подумала Линн и беспомощно отвернулась.

— Вы уже виделись с Кеном после возвращения на юг?

— Нет. Позвоню ему, как только приеду в Милденхед. — Она попыталась сглотнуть, но слезы комом стояли в горле. Сколько еще она сможет выносить этот допрос? — Вероятно, я увижу его завтра и… дам окончательный ответ на его предложение.

— Но я думал, вы уже согласились стать его женой.

— Я… я долго обдумывала это.

— И теперь…

— Теперь я приняла решение, — ответила она едва слышно.

— Значит, я как раз вовремя.

— Вовремя для того, чтобы поздравить меня?

— Конечно, для чего же еще? — Он посмотрел на часы. — Не вижу смысла задерживаться здесь дольше. Мне пора. Впереди долгий путь.

— Вы уезжаете? — вырвалось у нее.

— Да. Поблагодарите вашу матушку за чай, и спасибо за приятный день. Прощайте, Линн. Не знаю, встретимся ли мы снова. — Его тон был жёсток, взгляд мрачен. Он сделал шаг к двери, и у девушки не было сил остановить его. Она чувствовала, что, если попытается встать, ноги откажутся держать ее.

Ее лицо стало пепельно-серым, и, когда Крис обернулся на мгновение у самой двери, она просто смотрела на него широко открытыми глазами, не способная принять реальность, в которой он покидал ее навсегда. Она спрятала лицо в ладонях.

— Ну вот, мы снова поссорились, Крис. Все барьеры на месте. — Когда она открыла глаза, чтобы взглянуть на него в последний раз, в них блестели слезы. — Надеюсь, вы с Анджелой будете счастливы. Прощайте, Крис.

Он замер, и его пальцы соскользнули с дверной ручки.

— Я не женюсь на Анджеле, — тихо сказал он.

Девушка не могла оторвать глаз от его лица, словно он загипнотизировал ее.

— И мой ответ Кену будет «нет», — прошептала она.

Крис словно окаменел. В наступившей тишине Линн отчетливо слышала ворчание автомобильного мотора на дороге перед домом, заливистый лай соседской собаки и радостные детские голоса, долетавшие с игровой площадки. Ее затуманенный мозг вяло сигналил: Крис отходит от двери, медленно приближается, останавливается перед ней… Он смотрел на нее с улыбкой на губах, его глаза сияли.

— Дорогая моя девочка, так чего же мы ждем?

Он раскинул руки, и, будто подчиняясь неодолимой силе волшебного магнита, она поднялась и бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе и пристально посмотрел в глаза, не увидев в них ничего, кроме безмерного счастья. Его губы принялись ласкать ее щеки, лоб и шею.

— Я люблю тебя. Я хочу тебя неистово, и, что бы ни случилось, я женюсь на тебе.

Его губы наконец отыскали ее рот. Поцелуй длился, пока у девушки не перехватило дыхание.

— Скажи, что любишь меня, что станешь моей женой, — потребовал Крис, и она прошептала слова, которые он хотел услышать. Потом он посадил ее рядом с собой на диван и поцеловал снова.

Через несколько минут, когда Линн наконец-то обрела дар речи, она все еще не верила в реальность происходившего.

— Но, Крис, твоя мама сказала мне, что ты женишься на Анджеле!

— Милая, моя мама ошиблась. Она вообще не имела права говорить с тобой об этом. Я даже не догадывался о вашем разговоре, пока не получил твою записку и не бросился домой, чтобы выяснить, в чем дело. Я был в ярости, а когда узнал от матери о том, что она наговорила тебе, окончательно рассвирепел. Но мы должны простить ее — это я сам во всем виноват. Когда я обсуждал с ней свои свадебные планы, я имел в виду тебя, а не Анджелу. Я не мог назвать маме твое имя, потому что еще не попросил тебя стать моей женой и не знал, как ты к этому отнесешься. — Он улыбнулся. — Я хотел сделать тебе предложение на пути в Милденхед, поэтому так настаивал на том, чтобы мы вернулись вместе. К тому же — я говорю это для того, чтобы окончательно тебя успокоить, — Ангел уже замужем.