Даня старался не думать слишком много. Ни о Горгулье, ни о том, что она умерла и разгуливает с дыркой на месте сердца. И о том, что Горгулья явно не одна на кладбище. Если об этом помнить, то Даниного спокойствия надолго не хватит, и тогда легко совершить глупость. Например, сорваться в бег. Он невольно ускорил шаг, но быстро осознал это и остановился. Надо прийти в себя. Что обычно советуют в таких случаях? Глубоко дышать вроде.

Даня сделал пару вдохов, но лучше не стало: он успел подумать, что за это время кто-то подобрался к нему поближе, и зря Даня стоит вместо того, чтобы торопиться в дом Никитиной прабабки. Правый глаз дернулся несколько раз в тике, и Даня постарался выбросить ненужные мысли из головы. Он отправился дальше, стараясь выдержать размеренный темп. Нет уж, Даня не поддастся на провокации нарастающей паники.

В довершении всех бед туман начал сгущаться. Даня попытался вспомнить, куда он дел фонарик, но ничего не вышло. Наверное, потерял по дороге или в пристройке. Сейчас бы свет пригодился, а то приходится идти едва ли не наощупь. Даня споткнулся обо что-то и чуть не навернулся, предмет покатился вперед. Даня подошел ближе: в узком проходе между двумя могилами лежал череп.

«Быть иль не быть, вот в чем вопрос.

Что выше:

Сносить в душе с терпением удары

Пращей и стрел судьбы жестокой или,

Вооружившись против моря бедствий

Борьбой покончить с ним?»

(«Гамлет» Уильям Шекспир, перевод К.Р.)

На мгновение Даня почувствовал себя принцем датским, наткнувшемся на останки бедного Йорика. Для полноты ощущение не хватало лишь тяжелого бархатного плаща на плечах и золотого обруча на голове. Ну и маячившего в отдалении могильщика. Даня потянулся за черепом, как вовремя опомнился: тут не театр, а он не актер.

Между лопатками похолодело: кажется, покойники и впрямь полезли из могил. Ну или волки раскопали захоронение – одно другого не лучше. Прямо материализация мыслей какая-то! Жаль, что люди не научились «думалку» отключать на время, чтобы не нагнетать сверх меры. Даня судорожно перебирал в памяти способы борьбы с зомби и прочей нечистью. Серебро? Вроде да, только у Дани его нет. Соль? Аналогично. Осиновый кол… Тут черт не разберет, где осина растет, а где дуб, но Даня решил поискать: может, на земле валяется подходящая ветка?

Он ворошил траву и опавшие листья, пока не попалось то, что надо: в меру широкая и длинная палка. Ура! Даня испытал прилив гордости. Не зря говорят: на ловца и зверь бежит. Даня поднял палку и тут же отбросил в сторону с коротким вскриком: это оказалась потемневшая от времени человеческая кость. Предплечье, скорее всего.

Он вытер со лба пот. Лучше быстрее возвратиться в дом, а не тратить усилия на поиски, которые оборачиваются неожиданностями. Причем, неприятными. Даня хотел ускорить шаг, но видимость упала до расстояния в вытянутую руку, словно в воздух вылили белила. Шустро передвигаться в таком тумане – верный способ сломать ногу, да и сбиться с пути – раз плюнуть. Главное, не думать о тех, кто скрывается за плотной завесой, а то притянешь очередную гадость.

Воображение услужливо подсунуло оборотня, караулящего за ближайшим памятником: огромного волка с длинными острыми клыками и когтями. Наподобие того, который рвался в избу. Даню передернуло: ну что такое?! Весь вечер юморил Костя, а ужасы теперь мерещатся Дане! Когда он вернется, все другу выскажет. Лишь бы дойти и отвесить Косте леща от души.

Даня вновь споткнулся. Надо же, опять череп! Похоже, кто-то распотрошил могилы и раскидал останки по округе. Интересно, кто, если из живых в деревне Моркина гора осталось всего двое стариков? Даня не видел ни одного из них, но судя по Никитиным описаниям, старики на это не способны. Да и зачем им? Для алхимических обрядов или вызывания злых духов? Смешно! Скорее, тут как в стихотворении Пушкина:

«Что же? вместо вурдалака —

(Вы представьте Вани злость!)

В темноте пред ним собака

На могиле гложет кость.»

Не самый плохой вариант из возможных.

По Даниным расчетам он уже должен был выйти к церкви, но кладбище не кончалось, словно относилось не к небольшой деревушке, а к многомиллионному городу. Одинаковые оградки, схожие меж собой памятники… Дане показалось, что он видит повторяющийся сон. Не могли заборчики в разные цвета выкрасить для разнообразия! А ему теперь голову ломай: это прежние могилы или новые? Хотя заблудиться здесь невозможно.

На череп он наступил через пять минут. Даня поднял его, плюнув на суеверия, и внимательно изучил: вроде другой. Или нет? Что-то слишком много здесь бесхозных голов валяется. Он крепко сжал челюсти: Даня не позволит взять вверх страху. Он человек, а не живущее инстинктами животное. Даня сорвал травинку и продел ее в глазницу, завязав на узел. Так вернее будет. Но не прошел Даня и двадцати метров, как череп вновь попался на пути.

Ошибки быть не могло: из глазницы торчала травинка. Казалось, кладбище издевается над Даней и не хочет выпускать из туманных объятий. Он закусил губу: творилась какая-то фигня. Центральная дорожка тут была одна, по ней Даня и шел. Может, все же он забрел на боковую и теперь кружит по ней? Вряд ли, те были слишком узкие.

Теперь Даня уже на каждую оградку повязывал длинную засохшую травинку – все какой-то ориентир. Иначе он так и будет блуждать в тумане до скончания веков. Совсем скоро стало понятно, что история повторяется – Даня наткнулся на могилу с меткой. Он долго стоял и рассматривал ее. Кто-то копирует его действия, а сам хихикает в кулачок за Даниной спиной? Думать о подобном не хотелось, слишком жутко становилось от этих мыслей. Или Даня снова блуждает? Но как?! Тут могильник, а не лес, дорожки протоптаны не в виде спиралей.

«Хорошо, – Даня сделал логическое допущение: – Представим, что я нахожусь в лабиринте. Значит, мне надо действовать по принципу одной руки: на развилке поворачивать все время направо». От этих мыслей сразу полегчало: все же логика действовала успокаивающе. Главное, верить, что все получится.

Теперь Даня еще внимательнее смотрел под ноги: не пропустить бы ответвления дорожек. Он не был уверен, считать ли узкие проходы между могилами тропинками, но нужно было с чего-то начинать. Даня сорвал пучок травы, чтобы по-прежнему оставлять метки. Для него это был единственный выход. Иначе… На мгновение Даня представил, как целую вечность бродит в нескончаемом мороке среди заброшенных захоронений.

Вокруг стояла такая тишина, что заложило уши. Пришлось глотнуть пару раз, чтобы их отпустило. Слишком тихо, слишком безлюдно, слишком серо – мир лишился красок, звуков и жизни. Это было место и время мертвых, и Дане следовало найти отсюда выход, пока не поздно. Казалось, он слышит за спиной предупреждающий звонок: поторопись!

Будто кто-то поблизости заложил бомбу с часовым механизмом, и сейчас минутная стрелка неуклонно приближается к тому моменту, когда привычная реальность взорвется, и выход из кладбища будет заблокирован навсегда. Даня невольно прибавил шаг, отзываясь на охватившую его нервозность. И тут же навернулся, едва не раскроив лоб о бордюрный камень. Даня попытался взять себя в руки, но это получилось плохо: страх почти лишил его способности спокойно рассуждать.